Нам-Бок - лжец

The men were busy fashioning spears and carving on ivory, while the women scraped the fat from the hides of the hair seal and made them pliable or sewed muclucs with threads of sinew.	Мужчины строгали копья и занимались резьбой по кости, а женщины соскабливали жир с котиковых шкур и разминали их и шили одежду нитками из сухожилий.
Nam-Bok's eyes roved over the scene, but there was not the charm about it that his recollection had warranted him to expect.	Нам-Бок окинул взглядом всю эту картину и не увидел в ней той прелести, какую, по воспоминаниям, ожидал найти.
During the years of his wandering he had looked forward to just this scene, and now that it had come he was disappointed.	В годы своих скитаний он с удовольствием рисовал себе такую именно картину, но сейчас, когда она была перед его глазами, он чувствовал разочарование.
It was a bare and meagre life, he deemed, and not to be compared to the one to which he had become used.	Убогая и жалкая жизнь, думалось ему; она не идет ни в какое сравнение с жизнью, к которой он теперь привык.
Still, he would open their eyes a bit, and his own eyes sparkled at the thought.	Все-таки кое-что им расскажет, он приоткроет им глаза, - и при этой мысли глаза его заблестели.
"Brothers," he began, with the smug complacency of a man about to relate the big things he has done, "it was late summer of many summers back, with much such weather as this promises to be, when I went away.	- Братья, - начал он с благодушным самодовольством человека, готовящегося поведать о своих подвигах. - Братья, когда много лет назад я ушел от вас, было позднее лето и погода стояла такая точно, какая обещает быть сейчас.
You all remember the day, when the gulls flew low, and the wind blew strong from the land, and I could not hold my bidarka against it.	Вы все помните тот день: чайки летали низко, с суши дул сильный ветер, и я не мог одолеть его на своей байдарке.
I tied the covering of the bidarka about me so that no water could get in, and all of the night I fought with the storm.	Я плотно затянул покрышку, чтобы вода не попала внутрь, и всю ночь боролся с бурей.
And in the morning there was no land,-only the sea,-and the off-shore wind held me close in its arms and bore me along.	А утром земли уже не было видно - одно море - и ветер с суши по-прежнему держал меня в руках и гнал перед собой.
Three such nights whitened into dawn and showed me no land, and the off-shore wind would not let me go.	Три раза ночь сменялась бледным рассветом, а земли все не было видно, и береговой ветер все не отпускал меня.
"And when the fourth day came, I was as a madman.	И когда наступил четвертый день, я был как безумный.
I could not dip my paddle for want of food; and my head went round and round, what of the thirst that was upon me.	Я не мог работать веслом, потому что ослабел от голода, а голова моя кружилась и кружилась -так меня мучила жажда.
But the sea was no longer angry, and the soft south wind was blowing, and as I looked about me I saw a sight that made me think I was indeed mad."	Но море уже утихло, и дул теплый южный ветер, и когда я посмотрел вокруг, то увидел такое зрелище, что подумал, не сошел ли я и вправду с ума.
Nam-Bok paused to pick away a sliver of salmon lodged between his teeth, and the men and women, with idle hands and heads craned forward, waited.	Нам-Бок остановился, чтобы вытащить волоконце лососины, застрявшее в зубах, а окружавшие его мужчины и женщины ждали, бросив работу и вытянув шеи.
"It was a canoe, a big canoe.	- Это была лодка, большая лодка.