Нам бы день продержаться…

– Увеличь-ка мне северо-восточную тыловую группу. Прием, – запрашивает он гору.

– Работаю, – лаконично отвечают ему сверху.

– Достаточно… – Каждый на заставе приближает утро своими делами. Особист с красными глазами будит меня за полчаса до общего подъема. Он, наверно, вообще не спал. Одет по-походному, пока без броника, но я его на него навешу лично, если сам не наденет.

– Вставай, Олег, беда! – трясет меня он за плечо-.

– Ну, что там еще? – сонно возмущаюсь я и смотрю на светящиеся стрелки «Командирских» часов. Пять утра. Блин!

– Говно дело, пехота иранская в пешем порядке подходит на линейку. Вчера они остановились в поселке. А сегодня, не дожидаясь рассвета, начали выдвижение. Пока пошла разведка и дозоры с саперами. Они боятся минных полей. Около четырехсот человек в передовой колонне. За ними основные силы и тылы. Еще больше. Гул техники громче, им осталось пройти километров шесть до выхода на грунтовку. В поселке установили батарею. Похоже, это пушки, способные стрелять активно-реактивными снарядами на дальность до сорока километров. Юаровская то ли натовская разработка. Когда рассветет, то вся эта масса попрет ускоренным маршем на поддержку четырех диверсионных отрядов, охраняющих дорогу, ведущую на гору. Они также перегруппировались. Слились в два отряда, а потом снова вернулись на прежние места и поднялись на два витка серпантина вверх по склону. Дистанция между отрядами около двух километров. Предполагаю минно-взрывную засаду, и не одну на серпантинной дороге. Одна надежда на то, что будут взрывать ра-диометодом, путем передачи радиосигнала на взрыватель фугаса.

– И что, такой взрыв не так сильно разнесет в щепки наш БТР? – шучу неудачно я, зашнуровывая ботинки в свете ФАС-фонаря.

– Нет, – усмехается майор, – очкарики с Кушака поставят такие помехи по всем диапазонам, кроме телевизионного, что ни одна волна стандартных взрывных пультов НАТО и производства других наших вероятных недругов не сможет работать. Наши частоты будут чисты, как вода в горном ручье.

– Вы еще стихами мне обстановку доведите. Как мы прорываться будем? Я так понял, что минное поле это не самое страшное? Так?

– Ну, это просто, мы их растянем и сожмем одновременно. Минные поля мы просчитали, прокрутив видеозаписи действий иранцев за последние семь дней. У них нет тяжелого оружия. Максимум – ручные гранатометы, если мы их выбьем с дистанции не менее 1000—800 метров, то, как минимум, БТР прорвется вверх без особых проблем. А наш миномет и запас мин позволяют на это надеяться, даже если ты будешь мазать из своей трубы по их грудным фигурам, но не далее чем на сорок метров. В бронике у нас раненые и Елена Ивановна. А если он займет позицию выше, чем эти моджахеды аятолл, то своим пулеметом прикроет нас, пеших. И если иранцы подобьют грузовики на серпантине, тогда ноги в руки и наверх по склону. А на бездорожье точно мин нет. Наши минные поля дезактивируют при подходе к ним. Ну, вот и вся диспозиция. Я в БТР впереди, ты позади – в «мыльнице» старший, Боря посредине – в «КамАЗе». Командовать парадом буду я, с твоего разрешения. – Майор достал каску и водрузил на голову.

– Слышь, Геннадий Петрович? – окликаю я своего тактика и стратега.

– Чего тебе, Олег? – оборачивается он.

– Если бронежилет не наденете, Муха с места не сдвинется, – предупреждаю я.

– Понял, надеваю. – Пока мой новоявленный главнокомандующий – начальник штаба скидывает с себя ремни и натягивает броник у колес бэтээра, ноги сами выносят меня к колоде с водой.