Нам можно

– Запеченные каннеллони с рикоттой и шпинатом в базиликовом соусе, – меню я знал наизусть. – Филе миньон с обжаренным мангольдом, пальчиковым картофелем под трюфельно-сливочным соусом, – я улыбался и был доволен собой. От такого роскошного набора даже самая утонченная цыпочка не откажется. И официант был со мной согласен!

Марсия подняла тонкую бровь и сделала заказ сама:

– Ризотто, пожалуйста, и салат с сыром и креветками. Благодарю.

Блядь, вот всегда мне говорили: проще будь и не выкобенивайся.

– Десерт для мисс такой же фантастический, как и она сама, – но все же не смог оставить последнее слово за кем-то, кроме себя.

Блюда подавали достаточно быстро, но и поговорить о работе мы все-таки успели.

– Поднять жалование на двадцать процентов? – иронично переспросил я. – Ведьмочка, ты совершенно оторвана от реальности. Так бизнес не ведут.

Наверное, пойдя ей навстречу, можно было заручиться благодарностью и благосклонностью, но черт, дела так не делаются!

– Пять. – Она округлила рот, готовая возразить. – И десять, если ежемесячник выстрелит.

– Но…

– У издания нет лишних денег, – отрезал я. – Придется брать ссуду. Или ты думала, что принадлежность к «West America» даст привилегии? – я покачал головой. – Акционерам нужно показывать результаты и возвращать долги.

– Ребята рассчитывали на большую прибавку, – произнесла так, словно к себе обращалась. Словно она лично должна им её выписать.

– Не вопрос. Давай я с ними побеседую.

– Не нужно, – поспешно отказалась. – И вина тоже.

Я тонко улыбнулся. Ведьмочка выпила два бокала и стала немного покладистей и нежнее. Порозовела, зарумянилась и губы сочнее стали. Пора прогуляться, точнее, прокатиться.

Ночь загустела, наполнилась звоном хмельной радости и ароматом безбашенности. Обожаю весну. Когда запах холодного океана сталкивается с теплым цветением синих люпинов. Когда рядом красивая девушка, а я немного пьян. Весной я всегда молодой, а жизнь бесконечна. В такие мгновения мир становится потрясающе яркой вывеской, без изъянов и кривых линий.

Я выпил ровно столько, чтобы приятная расслабленность прошлась по венам, но чтобы патрульный не отобрал права. Ведьмочка же была пьяна сладко: когда немного кружится голова и хочется целоваться. Ровно так, как мне нравится. Уверен сладкое «Пино» прекрасно дополнит вкус ее губ.

– В Даунтаун, пожалуйста, – расслабленно произнесла Марсия, откидываясь на спинку. Она перебросила черную копну волос на плечо и не сразу попала ремнем в фиксатор.

Ага, домой, разогнался уже.

– Ты что, наклюкалась Ведьмочка?

– Нет! – поспешно возразила, но потом сдалась: – Есть немного. Но не обольщайся: я быстро пьянею и быстро отхожу, – сказала, а взгляд из-под ресниц игривый и обещающий.

Я усмехнулся и круто вырулил на дорогу. Помчался в сторону Пасифик Гроув. Если днем там сказочно и мило за счет деревянных домиков, то ночью безумно романтично, девушкам нравится. Есть места, где можно стать на обрыве среди диких кипарисов, а внизу буйный океан налетал на скалы.

Мы ехали минут двадцать от силы, а Марсия успела задремать. Я заглушил мотор, отстегнул ремень максимально тихо и склонился над ней, разглядывая лицо. Его освещала только приборная панель, обдавая неземным свечением. Красивая. Я только сейчас понял насколько. Мимика всегда придает внешности яркости и харизмы, но если человек красив с закрытыми глазами и свалившейся на бок головой – это заявка. Сейчас она была не Ведьмой, а спящей красавицей, и это факт, а не комплимент: светлая кожа без изъянов, на веках тоньше, и я видел крошечные голубые венки. Длинные жгучие ресницы прятали необыкновенно светлые серые глаза. Губы, едва тронутые красным, маняще приоткрыты, ну и кто я такой, чтобы сопротивляться?

Я легонько коснулся их, языком провел, собирая сладость. Вкус вина и тепла… Ресницы дрогнули, но Марсия не открыла глаза, а вот за шею меня обняла. Я воспринял это как сигнал к действию: жадно языком губы раздвинул, а рука по бедру скользнула, лаская нежную кожу. Обожаю чулки и кружевные трусики. Я сдвинул тонкую ткань и пробежался по горячим складочкам, достаточно влажным, чтобы понять – я все правильно делаю. Ведьмочка выгнулась, позволяя ввести палец внутрь, и застонала мне в губы. Я тоже хочу туда, раздеть ее полностью хочу, чтобы только белье ниже пояса осталось – это особенно эротично, эстетическое наслаждение для глаз.

В ягуаре, правда, не так удобно – не разгуляешься, – но в паху горело. Я хотел трахнуть ее. Ведьмочку хотел. Вкус малины на языке карамелькой сладкой плясал, а в голове туман. Нет, туманище! Мне нужно туда, в ней оказаться. В тугую, теплую, смазкой истекающую дырочку. Терпеть не могу это слово, но не вагиной же звать! Это блядский медицинский термин, а у меня от этого падает член. Хотя сейчас не упал, наоборот, сталью налился, как болт крепкий.