Нам не понять друг друга сразу. Дилогия

У моих чувств сейчас — как дарящая тепло звезда — был единственный источник. Арианна. Аромат волос, ощущение от прикосновений к коже, осязание хрупкости женственного тела, даже откровение о том, что ее ступни одного размера с моими ладонями — все это я открыл для себя сейчас впервые, по-настоящему. Ничто не смогло бы сегодня сдержать моего напора, не существовало силы, способной противостоять рвущийся из сердца страсти, всепоглощающего желания, управлявшего мною. Я не думал о здравом смысле и несовершенстве, я словно взмыл ввысь в своем самом стремительном и неудержимом полете.

Действительно сейчас я ощутил эту женщину, осязал и влюбился в ее тело до последней его клеточки, ошалел от страсти, полностью растворившись в волнах присущей исключительно ей душевной мягкости. И хрупкости… Сокрытой за броней бравады душевной уязвимости и не менее впечатляющей физической миниатюрности. Ари внезапно предстала полной противоположностью мне, тот частичкой, что не хватало мне всегда для целостного восприятия жизни. Ее гармонии и полноты — вдруг чувство ошеломительной близости духа, щемящего сердце тепла любви и почти болезненной необходимости в единении тел поработили мое тело и душу. И разум…

Словно прозревший от рождения слепец я силился охватить все многообразие раскрывшегося передо мной мира разом. И миром этим стала Арианна.

Прежде я совсем не понимал ее, не чувствовал, не знал… И так пугал — понял это сейчас. Пугал и продолжаю пугать…

Взрыв собственных эмоций, усиленный страхом дейраны взвинтил инстинкты — крылья распахнулись в естественном устремлении укрыть избранницу. И тут же меня шарахнуло болью — в узком пространстве предназначенной для бескрылых рас каюты, они врезались в стену. С грохотом и треском, оставив вмятины и трещины в обшивке. Меня же тряхнуло от боли — собственная сила, прилетев откатом, сыграла против меня.

Охнув, я пошатнулся, выпустив дейрану из рук. Вспышка боли стала тем, что прояснило сознание, и я понял, что ошеломил ее до ужаса. Арианна, притиснутая к полу моим телом, смотрела огромными глазами, в которых застыла отчаянная мольба. Верно, она решила, что я укрылся с ней здесь, намереваясь угодить Алади? Спастись, выполнив требование богини?

Что творю?! Проклятье, почему никто не предупредил, что это станет таким… шоком. Чем-то сродни межгалактическому взрыву лично для меня. Апокалипсисом и возрождением одновременно. Что я пойду на поводу у чувств… Я!

Отец как-то упомянул, тяга к моей матери, на тот момент восстанавливающийся в медитеке, словно кислота разъедала его внутренности — не было физической и сознательной возможности терпеть и сдерживать себя, находясь вдали от нее.

Резко сев, оглянулся вокруг, надеясь найти собственную куртку или хоть что-то, чтобы укрыть Ари. Но, кажется, вся одежда, что была на нас, превратилась в лоскуты, усеявшие пол вокруг. А с момента, когда позади нас захлопнулась дверь, едва ли прошел час.

Расчет Найгура оказался очень верным! Впрочем, он знал, что мне предстоит испытать. Закрыв глаза, каким-то неимоверным усилием заставил себя сосредоточиться на мысли об угрозе снаружи. На своих обязанностях! Теперь и перед дейраной.

Осознав, что получается плохо и частое сердцебиение напряженно замершей Ари несоизмеримо сильнее концентрирует на себе мое внимание, уже намеренно распахнул крылья. Снова треск и неизбежная вспышка боли, дарующая просветление.

Если потребуется — я переломаю собственные крылья, но совладаю с этой бурей. Какие еще у меня есть варианты? Поддамся инстинктам — и совершу то, чего жаждет богиня.

— Прости.

Даже одно слово произнес с трудом — скулы сводило от напряжения, так я силился заставить свое тело не реагировать на неосознанные сигналы своей женщины. Ее разум, ее душа и в первую очередь ее тело — все сейчас взывало ко мне. Но что из этого происходило по воле Ари, а что по велению Алади? В этом мне виделась большая проблема.

— Просто подожди, сейчас я успокоюсь.

И снова взмах, удар, треск и боль… А с ней и воспоминание о том, что я собственно планировал. Планировал ради нас! Невозможно так нелепо свести на нет собственные усилия. Абсурдно! Но удивительное дело, теперь все абсурдное на первый взгляд стало восприниматься мною с куда меньшей критичностью.

Рука, взметнувшись в стремительном рывке, когти, вспоров материал наружной тканевой обшивки, уцепились за нее. Рывок и вот уже изрядный кусок грубой материи, подавшись моей силе, отделился от стены. Не лучший вариант, но более предпочтительный, чем позволить Ари лежать обнаженной.

Даже такая эфемерная преграда между нами придаст ей уверенности, а мне… спокойствия. Самую чуточку. Проклятие! Как я сумел так быстро раздеть ее, даже не осознав этого? Вновь вскипели эмоции — пришлось треснуть крыльями об стену.

Боль пусть и отрезвила, но уже не была такой резкой — плохой знак.

Спешно, не размыкая век, накинул на дейрану неровное полотнище. Тут же по натянувшейся ткани и шороху понял, что Ари вцепилась в него.

— Испугалась?