Нам не понять друг друга сразу. Дилогия

Дейрана ничего не ответила. Но в наступившей тишине сглотнула очень резко.

— Да, они уже никогда не станут личностями, не узнают сомнений или протеста. Просто-напросто окажутся не способны понять, что может быть иначе. Это станет нормой. Будущие взрослые, абсолютно подвластные… этой силе. Она заменит им сознание, волю, чувства — станет самой сутью жизни. Или… скорее существования? Безликого и послушного. Как тени…

— Зачем это Алади?

— А ты многое знаешь о вашей богине?

Понимая, что неизбежно причиняю ей душевную боль, вновь обнял Ари, ласково покачивая на коленях как ребенка. Очередной порыв… Больше того, не сдержавшись, еще и уткнулся лицом в ее макушку, вдыхая такой умиротворяющий и присущий только этой женщине аромат.

Дейрана моментально отреагировала, замерев, и перестав дышать.

— Не бойся, — шепнул очень тихо, понимая, что она услышит. — В очередной раз прошу тебя понять меня и начать доверять. Будь на моей стороне? Верь в мои чувства? Прошу…

Последнее произнес одними губами, закрыв глаза и заклиная любимую в единственном, что способно помочь сейчас, в доверии.

— Можно?

Неожиданно она откликнулась таким же тихим вопросом.

— Что можно?

Продолжая упиваться ощущением мягкости ее волос, решил, что Ари просит отпустить ее. Но она удивила.

— Прикоснуться к… крылу?

— Зачем?

Отодвинувшись и не веря собственным ушам, я не без сомнений всмотрелся в глаза Ари. Богиня понукает ее спровоцировать меня? Если да, то… ох!

— Думаю, тебе больно.

Она снова ответила очень тихо. Еще и отвернулась так, что мне стал виден только ее профиль.

Медленно выдохнув, самым жестоким образом приказал себе не представлять как это могло бы быть, как ее руки гладят мои крылья, особенно самую чувствительную их часть… А! Пришлось тряхнуть головой, прогоняя до боли живой образ.

— Лучше не стоит. Извини. Ты поела?

Может быть я и кажусь стойким, но точно не всесилен, уж точно не сейчас. А права на ошибку нет, богиня только и ждет ее.

— Хорошо.

С ощутимым смирением Ари приняла такое решение. И медленно поднесла ко рту очередную ложку.

Какое-то время мы молчали. Наблюдая за тем как она ест, я смог немного успокоиться. Когда отстраненно и без эмоций представлял себе будущее после использования эниара, никогда не брал в расчет, что потребность обладания может уравновеситься другими эмоциями. Сейчас же восторг от обретения дейраны немногим не перекрывало желание защитить ее. Именно оно позволило обрести шаткий баланс в душе, вернув частичный самоконтроль.

Со вздохом, чуть отклонившись, затылком прижался к стене. Руки все так же обнимали Ари. Но как бы мне не хотелось просидеть с ней рядом целую вечность — сейчас возможности посвятить время друг другу у нас не было.

— А если я… — отложив бокс, дейрана вновь тихо заговорила. И тут я понял чему посвящены ее размышления. — Если богиня не сумеет…ээ… заставить тебя?

— Ты о ребенке?

— Да.

— Она сумеет. — в самом деле, к чему питать ее иллюзии. — Времени у Алади сколько угодно, моих сил не хватит противостоять чувствам.

В подробности не вдавался, но и напрасно обнадежить дейрану не мог. Не стоит ей верить в мою несокрушимую выдержку — она в прошлом.

— Ты знал это с самого начала? — Ари резко обернулась, впившись в меня ошеломленным взглядом.

Мысленно я вздохнул: как она неосторожна и недальновидна, поднимая эту тему. Но сейчас это не вызывало раздражения — я понимал, избранницей руководят душевные порывы.

— Конечно.

— Но тогда… — дейрана поперхнулась, — богиня своего добьется?! Она заполучит и ребенка? Моего ребенка?!

Прежде в таких ситуациях без малейших сомнений я говорил то, что должен был сказать. Не было чувства сожаления или стыда, ведь я делал это во благо нам же. Но сейчас… осознание боли, которую я своим ответом причинял Ари, скрутило душу невыразимой тоской.

— Ты же слышала? Найгур четко обозначил условия: сможем спастись, если оставим ей младенца.

Дейрана подскочила. Чувствуя, насколько сильна в ней реакция на мои слова, позволил ей подняться, выпустив из рук. Сейчас Арианна походила на готовый взорваться снаряд. И тем сильнее был ее гневный протест, чем невозмутимее вешний вид. Алади, определенно, рукоплескала сейчас моему «здравомыслию».

— Лучше съешь меня живьем! — всполохи сильнейших сознательных решений, явно принятых ее разумом в этот момент, волнами расходились от избранницы. Она неподвижной статуей с метавшим молнии взглядом замерла напротив. — Ты не представляешь какой это ужас — ее сила. Никогда я не позволю подвергнуть таким зверствам своего ребенка. И ты не должен поступать так… трусливо! Умоляю, сопротивляйся ей!

Глава 8

Арианна

Больше всего сегодняшний день напоминал мне детские возрастные сновидения. В них мир вокруг кружился с немыслимой скоростью, пугая и грозя раздавить. А я неизменно находилась в эпицентре, даже во сне замирая от ужаса и закрывая глаза в предчувствии неодолимой стихии.