Нам не узнать друг друга сразу

В первое мгновение, неимоверно испугавшись, резко, без объяснений захлопнула зум и, спрыгнув с гамака, подскочила к инкубатору. В голове был хаос из множества судорожных мыслей. Рано! Что делать?! И надо ли что-то делать? Плохо это или допустимо? Прижав руку к груди в надежде унять колотящееся сердце, рванула к зуму, трясущимися руками вызывая Гайяра. Он ответил сразу.

– Оля, что с тобой? – услышала его взволнованный голос еще до того, как засветилось маленькое откидное визуальное табло зума.

– Яйцо! Оно треснуло! Что делать?!

– Лечу! Ничего не делай!

И экран погас.

Как я не свихнулась за последующие полчаса, которые понадобились мужу на дорогу к нам, я и спустя столько лет не представляю. Даже не подумала о том, как он сумел так быстро появиться, добравшись из их подразделения. Мне время ожидания показалось вечностью. Я сидела, держа инкубатор на коленях, и, впившись взглядом в надтреснутое яйцо, медленно снова и снова умирала от страха и тревоги за своего ребенка. За эти пять с половиной месяцев во мне с каждым днем все больше крепла уверенность, что все получится, что появится у нас сын, а у расы – следующий первородный. Неужели я слишком убедила себя в этой мысли? А сейчас? Вдруг он там дышать не может, вдруг ему нужна помощь? От ужаса конвульсивно потряхивало. Но и сделать что-то было безумно страшно – я боялась навредить своему ребенку. Нет ничего хуже беспомощного ожидания, когда в твоих силах только бестолково смотреть на мучения близкого и не иметь возможности чем-то помочь ему.

Когда наконец с последним мощным взмахом крыльев Гайяр плавно опустился рядом со мной, не осознавала уже ничего – ни заливающих лицо слез, ни собственных хриплых рыданий, ни бьющей тело дрожи. Слышала только гулкие удары крови в ушах и покрывалась холодной испариной от накрывшей с головой волной паники.

– Оля! – Голос мужа был очень серьезен, даже требователен, и я постаралась собраться. Сейчас нельзя впадать в истерику, как бы ни дрожало сердце в предчувствии беды. Нельзя! Гайяр осторожно, но решительно забрал инкубатор из моих рук и хмуро всмотрелся в него.

– Что? – не выдержала я. – Что это значит?

– Это ненормально. Что-то пошло не так. Попробую слиться с ним сознанием. Это невозможно сделать в обычных обстоятельствах – барьер препятствует и такому проникновению, защищая еще не полностью сформировавшееся сознание малыша от дополнительной нагрузки, но сейчас есть щель. Надеюсь, не нанесу вреда. – Он выдохнул из себя ответ как-то разом, сосредоточившись на чем-то внутри себя, не слыша моих слов.

Я напряженно замерла рядом, боясь спугнуть надежду, каким-то отголоском мелькнувшую в его словах, невольно помешать малейшим движением, обречь на гибель сына… Пусть все обойдется, пусть. Успокаивала только одна мысль, и я цеплялась за нее в отчаянии: яйцо не почернело! По крайней мере, пока. Как же страшно было, как страшно! Как переоценила я свои возможности, как заблуждалась вначале, когда так категорично и самонадеянно отмела тревоги и опасения мужа в моей способности выдержать и суметь пережить утрату собственного ребенка. Не имея сил больше лгать самой себе, осознав, что маленький Леакрэ уже жил в моем сердце, завладев его частичкой навеки, зажмурилась, пытаясь сдержать новый поток слез. В этот момент я готова была возненавидеть Гайяра, обвинить в самом страшном – в предательстве, в том, что обрек меня на это испытание. И тут же обругала себя за эту глупую слабость, ведь не только я сейчас могу лишиться ребенка.

– Оля! – Голос мужа так резко сорвался, что сердце, замерев на миг, ухнуло вниз, полностью уничтожив все мои хлипкие попытки успокоиться. Случилось. И я затряслась, забилась в судорогах отчаяния. – Дейрана, – уже шепотом, – спасибо тебе…

Голос мужа опять оборвался, так и не позволив закончить мысль. Но благодарность в такой момент?! Я резко распахнула глаза, боясь поверить в зародившееся в данный момент ощущение. Получилось?! Невероятный, горящий ярко-ярко алым светом, сверкающий от восторга, преклонения, обожания взгляд мужа сказал мне все. Получилось!

С волнением и надеждой я опустила взгляд на яйцо и увидела… маленькую ручку с крошечным кулачком, проглядывающим наружу. Трещина стремительно разрасталась, проседая под натиском упорно стремящегося выбраться из яйца малыша. Леакрэ!

– Все хорошо, да? Это окончательно, да?

Собственный голос тоже дрожал от бури эмоций, рвавших на части и душу и сердце. Судорожно схватила свободную руку мужа и сжала ее, хоть так стремясь разделить с ним это мгновение, это колоссальное облегчение и счастье. Оторвать взгляд от собственного ребенка, который появлялся на свет, я была не в состоянии. Муж, думаю, тоже. Поскольку молча, с усилием сжал мою ладонь в ответ и прохрипел, с титаническим усилием находя силы для ответа:

– Все хорошо! Просто его сознание уже сформировалось полностью, и вторая сущность, стремясь на свободу, пробудила его. Наверное, твое обращение повлияло.