Нам нельзя

Прозвенел звонок на седьмой урок. И я, крадучись, вылезла из укрытия. Коридоры опустели, стояла полная тишина. Спокойно я спустилась вниз. Вахтёрша пила чай в своём закутке. Я прошла в сторону, к раздевалке. Опасалась, что Савинов попортит мою куртку, но она спокойно висела на крючке, не тронутая.

Видно совсем бдительность потеряла. Не услышала, как он подкрался сзади и заткнул мне рот ладонью. Я его по ментоловому запаху жвачки узнала. Трэш протащил меня в дальний угол раздевалки, там, где зимой скидывали лыжи и забытые вещи.

На меня навалилась паника, я стала биться. Но высокий, крепкий парень обхватил меня своими стальными руками и приподнял над полом.

В закутке была часть окна, закрытая решёткой, валялись дырявые пакеты со сменкой и стояла швабра. Трэш с силой опрокинул меня к стене, пришпилив своим телом. Продолжая затыкать рот, посмотрел в глаза.

– Значит малолетка, – прошипел он. – По-взрослому хочешь, киска?

Я отрицательно мотала головой, в ужасе представляя, что он может со мной сделать.

Когда не сталкиваешься так близко с парнем, думаешь что он немногим тебя сильнее. А вот оказавшись в его руках… Я даже шевельнуться не могла.

Мы так и стояли некоторое время. Я так поняла, дальнейшего плана действий у него не было. Он просто смотрел. Дыхание его сбивалось, и я чувствовала, как он напряжён.

Сама расслабилась, и ладонь, что приковывала меня к стене, тоже ослабила давление. Я почувствовала боль. Оказывается, он сделал мне больно, а я и не заметила от шока.

Из глаз потекли слёзы.

Лицо Никты ожесточённое и сосредоточенное вдруг стало вымученным. Опасный, острый взгляд потемнел. Парень убрал с моего рта свою ладонь.

– Зачем соврала? – он отступил, но не дал места для манёвра, уронил руку на стену около моего лица.

Я нервно стала вытирать слёзы.

Не хотела с ним говорить. Совсем не хотела его. Пусть бы пропал, провалился сквозь землю! Что я ему сделала, что он меня так обижает?!

Трэш меня так напугал, что у меня колени тряслись, во рту пересохло. Я бы даже крикнуть не смогла, потому что горло сковали всхлипы. С трудом сдержалась, чтобы не разрыдаться.

Подкусывала дрожащую нижнюю губу. В груди что-то колыхалось и содрогалось, бешено колотило сердце.

Трэш что-то сказал, а я посмотрела в окно, пытаясь вздохнуть полной грудью, но не получалось.

– Кис, ну, ты дура, – обжигал его хриплый шёпот прямо у уха. – Ты думала, я тебя убью что ли? Что трясёшься вся?

Парень был слишком близко. И это не было похоже на то, как он задевал меня в коридорах школы, прыгал сверху или ставил подножки, тут же ловя.

Трэш около меня. Близко-близко.

Я окончательно оробела. Состояние моё, от такой близости, резко сменилось

Лицо моё кинуло в краску, я вспотела. Перевела взгляд на его лицо, его красивое лицо рядом с моим.

– Отпусти, – выдохнула я.

– Для того ловил, чтобы отпустить? – улыбнулся Трэш.

Улыбался. Как хищник широко и угрожающе.

Я не замечала раньше, а у него красивые ровные зубы. И губы не толстые и не тонкие. Они потянулись к моим губам и замерли буквально в миллиметре. Я почувствовала тяжесть в животе, рот наполнился слюной, и ноздри заполнил его запах.

Это было похоже на наваждение. На мгновение я забыла, где нахожусь и с кем. Меня повело от странных, неведомых ощущений.

Лихорадило.

И не только меня. Трэш уже не улыбался, смотрел на меня потемневшими до темно-синего цвета глазами. Взволнованность на двоих укрыла горячкой и хмелем.

Мы дышали украдкой. Он вроде двинулся вперёд, я резко отвернулась, пытаясь разобраться в себе.

Его губы проехались по моей щеке. Оставив невидимый след своей мягкостью. И от этого следа мелкой дрожью, как электрическими разрядами, проносился по всему телу томлящий жар.

Надо было ударить. Сопротивляться. Но я не могла. Ослабла от испуга, от того, что он рядом. И моё состояние путало мысли.

– Кис, – позвал меня Трэш, тяжело дыша. – Прос…

– Отвали от неё!!!

Это был голос Анечки. Маргарита Петровна со своим визгом, выносящим мозг, отдыхает.

Моментально прейдя в себя, я очухалась от недолгого помутнения разума. Рукой дотянулась до швабры. И пока Трэш собирался с мыслями, готовя едкую речь для новенькой, ткнула ему в живот ручкой швабры. Палка утонула в его толстовке, и парень, ахнув, согнулся в две погибели.

Я со всех ног кинулась в гардероб. На ходу поймала Аньку за руку и потащила за собой. С пола подобрала сумку и куртку, и ломанулась из школы.

У меня тряслись руки, когда я набирала шифр на замке велосипеда. Меня колотило, как при сильной болезни. Я быстро убрала волосы со вспотевшего лица и приказала Аньке: – Садись.

У той восторг на лице. Она смешно перекинула ногу, не сгибая её, как старуха, и уселась сзади меня на багажник.

Я погнала, не садясь на сидение. Нажимала на педали и набирала скорость. Подъезжая к воротам, я оглянулась. На школьном крыльце стоял Трэш и провожал нас взглядом.

– Куда тебя? – спросила я у Анечки.

Она ответила не сразу. Обхватила меня руками и прижалась. На ухабах её подкидывало вверх, и я могла вместе с ней улететь куда-нибудь.

– Вон за теми пятиэтажками, белый дом из кирпича.