Нам нужна… революция

Но мать только и рассказала ему, как однажды Клара пришла к ней и, узнав, что у нее страшные головные боли, молча села рядом, положила ее голову себе на колени и стала осторожно расчесывать скомканные волосы. Как ни странно, но после этого головные боли у матери прошли. И в тот момент она дала сама себе слово — Николай женится только на Кларе. Почему? Призналась, что сама этого ни понять, ни тем более объяснить она не в состоянии. А может, просто не хотела говорить настоящей причины. Но Николая это теперь не очень-то и волновало. Он уже и сам понял, что Клара и есть его любовь и судьба, а все остальное — досужие вымыслы.

VIII

… — Может, с чаем и бутерброд съешь? — сдвигая в сторону бумаги на столе и ставя перед ним дымящуюся чашку, спросила Клара Георгиевна.

— Ты меня так совсем избалуешь, — хохотнул Николай Никифорович, с нежностью глядя на жену, — раньше времени в раю себя почувствую.

— Ты лучше бы думал, как ада избежать, — поняв его слова по-своему, сказала Клара Георгиевна и, махнув на него рукой, вышла.

Николай Никифорович с улыбкой посмотрел ей вслед, но промолчал. Он-то имел в виду совершенно иное. Забыла Клара, хотя и не мудрено — четверть века ведь прошло, о таких ли пустяках помнить! И тут же возразил сам себе — нет, не пустяки…

Как раз четверть века назад ему выделили садовый участок за Серпуховым, на Оке, среди красивейших мест, воодушевлявших гениального русского художника Поленова. Далековато, конечно, и добираться тяжело — с электрички до дачи пешком еще добрый час топать. Но оказалось, что это были рассуждения отвлеченной теории. В реальности же ни долгая утомительная дорога, ни тяжелые рюкзаки за спиной, с которыми весной пол-Москвы устремлялось тогда за город, не смогли преуменьшить радость и душевный трепет при виде красоты тех мест. Словами такое передать невозможно, может, поэтому Николай Никифорович с женой и преодолевали километры живописной равнины фактически молча. Они просто впитывали эту красоту, очищались ею от наносной городской сумятицы, уличного шума и громоздкой бетонной окружающей серости.

Один раз только Николай Никифорович и нарушил молчание по пути к даче почти у самой кромке леса. Даже неожиданно для самого себя. Остановился, сбросил рюкзак и, повернувшись к усталой на вид, но счастливой жене, совершенно серьезно спросил:

— Ты знаешь, где находится рай?

— Да Бог его знает, — пожав плечами, улыбнулась жена. — А ты что, торопишься туда попасть?

— Я тебе сейчас покажу рай…

И он почти упал на траву. Раскинув руки и глядя в безбрежную синь неба, Николай Никифорович вдыхал запах луговых цветов, слушал стрекотанье кузнечиков, пересвист птиц и просто кожей ощущал, как сила этой благодатной земли вливается в него, переполняет любовью к Жизни. Еще тогда он подумал, что лишь человек духовный, а не просто разумный, тем более образованный, и способен, сохраняя такую Божественную благодать, пользоваться ею не только для ублажения своих телесных нужд, но и духовных потребностей. Природа дает людям и все необходимое для своего жизнеобеспечения, и не дает опуститься человеку до низменного животного.

Пустяк это или нет? Скорее всего нет, тем более этот эпизод, очевидно, не прошел бесследно и для Клары Георгиевны. Дачные соседи называют ее не иначе, как женщиной, которая любит цветы. Может, знакомство то с раем и сыграло в этом решающую роль?

И сейчас это видение возникло в памяти так ярко и отчетливо, словно Николай Никифорович только вчера приехал с дачи. Да за окном зима навалила такие сугробы, словно хотела скрыть неудачи технического прогресса людского. Для очищения. И завершения.

«Впрочем, — подумал вдруг Николай Никифорович, — седина на его голове тоже упрямо свидетельствовала о неумолимости времени, требовала, очевидно, завершение начатых дел, приведения их в соответствие, так сказать, с конечной целью…».

Для Лукьянчикова определенной вехой стало создание Международного движения за ноосферное развитие общества. Произошло это еще в 1997 году. Однако последнее время Николая Никифоровича не отпускало чувство какой-то незавершенности, будто в данном деле не хватало чего-то существенного. А может, это и было косвенной причиной того его внутреннего состояния дискомфорта, которое он испытывал? И воспоминания прошлого рождены тоже этой причиной? Вполне возможно. Вроде бы даже на недавнем заседании Московского отделения Петровской академии наук и искусств об этом намекал и академик РАЕН Александр Александрович Улитин. Точно, во время выступления он так и заявил, что, мол, движение набирает силу и поэтому назрела необходимость подумать и о подобии некоего примерного свода законов, где четко и ясно прописать цели, задачи и конкретные действия на сегодняшнем этапе членов движения за ноосферное развитие общества.