Нам всем не хватает сказки

Личико Полины в свете свечей, предусмотрительно захваченных ею сюда, было прекрасным и трогательным, но также и по-детски наивным. К тому же, оно совсем не напоминало ему лицо той единственно теперь желанной, которая иногда врывалась ещё в его беспокойные сны, и снова плясала босиком на глубоко промёрзшей земле, покрытой белым холодным ковром.

- Я просто чувствую себя виноватым из-за того напора, которым совратил тебя раньше и… я… хотел, чтобы теперь всё было иначе, - к своему смущению, он не чувствовал в этот момент к девушке, стоящей перед ним, никакого влечения, даже малейшего.

Ник аккуратно выскользнул из кольца нежных рук, обвившихся вокруг его шеи и, подхватив пару пустых тарелок со стола, попытался скрыться бегством на кухне. Но Полина, отняв у него посуду и вернув её на стол, прижалась к нему всем телом, соединила свои руки за его спиной, щекой прислонилась к мягкой шерсти тонкого свитера и дрогнувшим голосом попросила:

- Ник, пожалуйста, не будь таким. Я так люблю тебя! Я готова… Мне кажется, даже готова стерпеть, если ты скажешь, что не любишь меня. Но я не хочу в это верить, не хочу. – Затем, подняв к мужчине лицо, уже совсем едва слышно добавила: - Попробуй, пожалуйста, поцеловать меня. Вдруг ты вспомнишь, как у нас это было и…

Столько мольбы и искренности было в её глазах и тихом голосе, что сердце мужчины, добровольно решившего взять эту девушку в жёны, невольно дрогнуло. Он наклонился и нежным прикосновением накрыл её губы своими, провёл языком вдоль тонкой линии разреза, соединяющей два лепестка, ладонями обнял её запрокинутую голову и усилил напор.

Губы Полины приоткрылись, впуская любимого, и вот он уже полновластный хозяин, неистово требующий продолжения. Жар поцелуя разошёлся горячей волною по двум молодым прижатым друг к другу телам. И сильным мужским рукам уже мало сжимать только копны длинных волос, - руки его опускаются ниже, сминают тонкую чёрную ткань, по-хозяйски ложатся на мягкую попу и продолжают движение дальше – к служащим последним барьером дорогим кружевам.

Разлетаются в стороны от постели громкие вскрики и глубокие вздохи, проникает под кожу первобытная страсть. Тонет Полина в горячей лаве чувственных наслаждений - сейчас она победила, даже не зная о присутствии в жизни Ника своей соперницы, имя которой – любовь.

Снесло безудержною лавиной все мысли о чёрных жгучих глазах. Ник даже не думал в эти мгновенья, что где-то в далёких холодных краях рыдает у матери на коленях его приносящая счастье судьба.

- Я должна тебе сказать, - прошептала Полина, рисуя узоры на груди Ника, когда они уже просто лежали, вслушиваясь в ночную тишину, - дядя просил передать, что завтра к девяти вечера он нас с тобой ждёт к себе.

- Твою мать, - выругался мужчина. - Меньше всего на свете мне хотелось бы с ним встречаться. Но этого не избежать, ведь так?

Он приобнял одной рукой девушку и, чмокнув её в макушку, смирился:

- Завтра, так завтра. Ты уже будешь там или тебя забрать?

- Думаю, буду там. Поеду с родителями.

- Ох, ещё и родители?!

Полина привстала, опершись на локоть, и тревожно спросила:

- Как же ты собрался на мне жениться, если не имеешь ни малейшего желания знакомиться с моей семьёй?

- Ну… Я же имею право любить только тебя, но не их?

Девушка улыбнулась, успокоенная такими словами.

- Мои родители – замечательные люди! А дядя… Он своеобразный, но очень добр к тем, кто является его семьёй. Он наша защита и опора, и его я тоже люблю, почти так же сильно, как и отца. Уверена, вы найдёте общий язык. Вообще, - продолжила Полина, снова устраивая голову на никовом плече, - не понимаю, почему ты настроен против него так категорично? Разве он сделал тебе что-то плохое? Ты, ведь, с ним даже не знаком!

Родители Полины оказались и впрямь чудесными, вызывающими расположение с первого взгляда людьми. Отец – профессор медицинских наук и преподаватель в медицинском ВУЗе. Мать – обычная домохозяйка, но при таком муже и брате ей можно было и не работать. Оба они встретили Ника с распростёртыми объятиями, так как заочно, благодаря восторженным речам влюблённой дочери, уже были с ним знакомы.

К тому же, люди их возраста и рода занятий совершенно не увлекались современной попсой и тем весьма специфическим миром, который эту попсу окружал. Поэтому они лишь восхитились успехами молодого человека, который сумел найти своё и, надо заметить, довольно неплохое место в жизни и социальной среде.

В их отношении к Нику на руку последнему сыграло и то, что ни Полина, ни Александр Семёнович не просветили родителей невесты, по какой причине так скоро должна состояться свадьба. Спешат молодые, потому что любят друг друга, не сомневались Елизавета Семёновна и Павел Альбертович. А восемнадцать лет – чудесный возраст для того, чтобы познать все прелести семейной жизни и не спешить при этом обзаводиться детьми. Елизавета Семёновна и сама вышла замуж именно в таком возрасте, о чём ни разу в своей жизни не пожалела.