Нам здесь жить

Рекрутинг девочек из деревень на трассу — привычное дело. У Марфы есть специальные люди, они объезжают деревни, что подальше, и вербуют девчонок из больших и бедных семей. Деревенских на трассе очень любят — работящие, скромные, «с хорошим стимулом на работу». Некоторые приходят на трассу сами. Их тщательно собеседуют — стараются вычислить наркоманок. Других привозят на трассу в багажниках — отрабатывать долги. Привезенная девочка обойдется вагончику в 5—20 тысяч. Но их покупать надо с умом. Вот однажды Света купила такую, а она сбежала на следующий день, «тварюга неблагодарная».

20.00. Темнеет, подтягиваются клиенты. Двое парней покупают пиво (100 рублей банка), пререкаются со Светой о цене. Садятся с девчонками. Молчат, на вопросы девочек не отвечают. Один из них деловито щупает Викины ноги. «Парни, может, курицы купите? — «кружит» их Света. — Девочки голодные. Мяса бы им». Один из парней комментирует: «Лучшее мясо на рынке — в этом вагоне». Ржут. Заказывают по разу Вику и Таю.

Заходит посидеть Саша — «мамочка» из соседнего вагона. Обсуждают свою товарку Зойку-помойку. Зойка-помойка сдает свою падчерицу, но проблема не в этом, а в том, что ее вагончик не сдал тысячу на уборку территории.

Саша рассказывает, что девчонок набирает сама: «Сажусь в машину и еду по городу. На площади перед ДК, на остановках сидят… ну, знаешь, такие? Пузо наружу, пивас в руке. Я к ним такая из белой «Мазды» выхожу: девочки, вот вы тут сидите, мальчиков цепляете, пиво пьете, деньги тратите. А у нас — то же самое, но деньги уже вам дают, а выпивки бесплатно и хоть залейся. Поехали, поглядите».

Саша хвастается, что у нее целый год работала дочь замначальника местного УВД: «Ей родители деньги на цацки не давали, так она сама к нам пришла. Но я ее городским вообще не сдавала, чтоб не узнали, и за стол не сажала. Она в вагончике сидела. Если клиент чистый и не местный, я ее зову. Сейчас на экономфаке учится, первый курс».

Обсуждают, почему на трассе так мало вагончиков с девочками. Бизнес прибыльный, расходы небольшие — сам вагончик стоит 50-150 тысяч рублей, еще 1,5 тысячи «аренда», 3 — коммунальные расходы. «Крыша» — местная милиция — правда, очень формальная: выражается только в том, что раз в месяц менты приезжают на «субботник». Но зато и платить им не надо. В итоге «мамочки» сходятся во мнении: «Народу мало, потому что бизнес больно нервный».

20.30. Из такси выбирается невысокий лысый мужик — улыбка на все лицо. Военный, только что получил звание майора и идет обмыть. «Светка! — кричит. — Курицу, водку, живо! А то сейчас мы вас расстреляем!» Девчонки смеются. «Деньги», — требует Света. «Ты что, меня не знаешь?» — удивляется майор. «Плати вперед! — говорит Света. — Много вас таких».

Майор показывает Нине фотографии с мобильника — новая скоростная машина-болид, японская, по дешевке. Поигрывает ключами, стараясь, чтоб был виден брелок — ГРУ-шная летучая мышь. Делится планами: осталось четыре месяца до пенсии, а потом — собственное сыскное агентство. «Дядя — генерал-майор из налоговой полиции области, тетя — Верховный суд. Помогут, раскручусь». «Телепузик ты мой», — любезничает с ним Нина.

Выпивают бутылку водки — 300 рэ, просит вторую. «Поссорился с любимой. То есть не поссорился, а так, нахамил и ушел», — рассказывает с гордостью. «Позвони ей», — просит Нина. «Не, ты че, я же мужик. Сама позвонит».

Через некоторое время действительно раздается звонок. Майор вальяжно прикладывает трубку к уху, затем вскакивает и начинает материться. В части, подведомственной ему, застрелился срочник. Прямо на посту.

— Пидор! — орет майор. — Телка его бросила, тоже мне! Я же не застрелился в свое время! Вообще не мужики — вафли 90—91-го года рождения. Дети кризиса.

Тоже перегрелся вот один на плацу… Бобер в реанимации щас. Врачи говорят: 50 на 50 выживет. А я не виноват, что солнце греет!

Оторавшись, майор все-таки понимает — ехать надо. Начинает набирать водителя, но спохватывается: пьяный, ночь, Рынок — как же репутация? Потом решается, звонит какому-то Володе и орет в трубку: «Все! Я отдыхаю! Не сметь меня тревожить! Никуда я не поеду! В восемь утра рапорт мне на стол! Все подпишу!»

— Ух, нервы! — смеется. — Тая, пошли на час! Отдает тысячу Свете. Уходят.

23.00. Новая машина. Мужик с мальчиком, мальчику лет 14 на вид.

— Племяша привез, — объясняет мужик. — Бабу ему надо попробовать.

Мальчику очень неловко. Он выпивает водки и быстро соловеет, уходит с Таей. Мужик тем временем начинает вспоминать зону. Оказывается, он недавно освободился. Сидел за разбой.

— Там нормальные люди сидят. Чистые. Не то что вы.

— Выпей лучше, — быстро говорит Нина. — Налить тебе?

— А ты не пила с этого стакана? Я из стакана шлюхи пить не буду!

— А я училась в лицее, — вдруг говорит Вика. — В немецкой гимназии.

— Не ври, — говорит уголовник.

— А я и не вру. Сначала мама за наркоту, потом у меня условный… Но знаешь, Die Liebe ist ein Gluck, Die Liebe — Schicksalsschmuck. Die Liebe ist ein Traum, Die Liebe — Sonnenraum…[2]

Выходит Света. Молча выплескивает водку на землю.