Намасте. Пыль дорог

Мы как могли с Казбеком успокаивали перепуганную Соню, но усилия были тщетны, она по-прежнему не хотела возвращаться в реальную жизнь. Я первый раз видел, чтобы человек так чего-нибудь боялся. До паралича, до последней клеточки тела, страх завладел ей.

Через несколько минут к нам подошли три парня из лагеря. Они были налегке. Видимо Казбек поделился нашими проблемами. Двое из них подхватили Соню под руки и бодро потянули ее вниз, а третий взял у меня ее рюкзак. Они быстро растаяли в темноте. Мне, чтобы не отстать приходилось скакать по обледеневшим скалам не хуже горного козла, каковым, впрочем, я и был, только без прилагательного горный, раз вписался в такую авантюру, которая чуть не стоила мне жизни. Мне казалось, от моих кошек брызгали искры, когда они врубались в лед при таком темпе.

До стоянки мы добрались за полтора часа. Это сначала пацаны лихо неслись по леднику, вытаскивая с поля боя раненую Соню. Но заряд бодрости быстро прошел, да и подруга наша уже не могла сама ступать на землю, поэтому ее практически несли. Уже в самом конце, наблюдая картину как «пьяная» троица балансирует на краю расщелины, я предложил кого-нибудь из них сменить. Один парень, повыше ростом, тут же отлепился от девчонки и жестом предложил мне подпереть ее плечо. Ничего не оставалось, как подхватить ее под мышку и медленно сползать с горы.

В лагере никто не спал. Видимо слух о придурочных туристах, попытавшихся с наскоку взять Эльбрус разлетелся да самого Ставрополя. Но надо отдать должное, никто не шутил и не подкалывал нас по прибытию. Соню оттащили к врачу, а меня пригласили на поздний ужин. Съев тарелку тушенки и запив все это огромной кружкой сладкого горячего чая, я заметно повеселел. Ребята только после того, как я улыбнулся, стали задавать вопросы. Большинство из них были такие же «чайники», как я.

– Что произошло? Как остальные? Как погода? Пошли ли на штурм альпинисты?

Пришлось бодро отвечать на их вопросы, сопровождая свою речь дурацкими шуточками типа «умный в гору не пойдет». Минут через двадцать я почувствовал, что глаза у меня слипаются, и потащился в свою палатку. Уснул мгновенно без сновидений.

На рассвете меня растолкал сосед, я даже не спросил его имени.

– Пора вставать. Группа собирается вниз в гостиницу «Азау».

Я потянулся и высунулся из палатки. Было довольно темно и прохладно. Народ сумбурно толпился и укладывался. Ко мне подошел Казбек и поинтересовался на ломаном русском:

– Саня, ты как?

– Да вроде живой. Только сильно устал. А что такая суета здесь наблюдается? Что-то случилось?

– Ну, во-первых, тэбэ «большое спасибо». Вчера после вашего возвращения и твоих баек многие категорически отказались идти дальше и запросились домой, а во-вторых, вернулись альпинисты. Погода наверху совсем испортилась, они решили переждать непогоду здесь, а затем снова повторить попытку.

– А как наша Соня? – поинтересовался я.

– Вчера было хуже. А сегодня уже спрашивала о тебе.

– Так я-то тут причем?

– Причем ни при чем, а вон она уже с палкой идет к нам.

Я оглянулся и увидел нашу раненую и не только в ногу девицу. Она медленно доковыляла до нас, опираясь на неизвестно откуда взявшуюся на такой высоте инвалидную палку.

– Мальчики, здравствуйте! – улыбнулась она.

– Привет, девочки! – попытался сострить я.

Но Соня не обиделась, а только еще раз улыбнулась.

– Спасибо вам, что стащили меня вниз.

Мы с Казбеком покраснели, как два рака и уставились на нашего заморыша.

– Да мы ничего. Рады были помочь. Да и вообще… – мямлил суровый Казбек.

«Вот, дьявол! Ну что за девчонка. Вогнала в краску жителя гор, да и меня любителя портвейна», – подумал я, а вслух произнес:

– Нам тебя еще до гостиницы нести.

– Можете не переживать. Мне помогут земляки из Ставрополя. Они решили вернуться, – Соня побледнела от досады, резко повернулась, чуть не рухнув в грязь, но устояла на ноге и уже гораздо шустрее поплелась к группе товарищей из южного региона.

– Саня, ну что ты за балда! – проговорил Казбек, – такая дэвчонка к тэбэ липнет, а ты как жэрэбэц нэ объезженный.

– Ну, ты сравнил.

– А тут и сравнивать нэчего. Балда и все, – и он направился к другим проводникам, которые готовили группы к спуску.

Я почесал свою репу, которая еще с утра была головой, и задумался. В то время я действительно был дикий, да и сейчас немногим лучше, и все мои отношения с девчонками сводились к дерганью за косу, а высший знак внимания – легкий пендель ногой по красивой упругой попке.

«Нужно что-то менять» – решил я, – «что я как колхозник, в самом деле».

Но одно дело сказать себе, и совсем другое что-то изменить в своей жизни. Через полчаса группа в количестве человек тридцать уже была готова спускаться вниз. У «Приюта одиннадцати» остались только альпинисты и еще несколько смельчаков, которые были уверены в своих силах и располагали временем, чтобы переждать непогоду.