Намерение!

И еще про Гоцу, для полноты картины.

Малость избалованная. Даже не малость, а изрядно избалованная. Неэкономная, легкомысленная, тщеславная, самоуверенная. Еще? Невнимательная, поверхностная, глумливая… неуравновешенная, истеричная.

Может, я слишком строг? Не раз ловил себя на мысли, как буду шаг за шагом помогать ей превращать эти недостатки в зрелые черты, как научу ее черноземной, мужицкой мудрости. И ощущал на языке латунно-тусклый привкус победы.

13

Гоца просто «торчала» от арт-хауса, смотрела кино немеряными дозами. Она собиралась провести фестиваль независимого кино в «Открытом кафе» и даже планировала притарабанить из Европы кого-то из этих чумовых молодых режиссеров, с которыми водила дружбу. При ней и я вошел во вкус, и мы часто обсуждали фильмы, которые она выбирала для просмотра. Несмотря на то что всякой прочей техники у Гоцы было навалом, телевизора она не имела – мы смотрели фильми с лэптопа, лежа на животах.

Должен сказать, что кино мы всегда смотрели в ее спальне. Как и многие другие вещи, которые сперва происходили сами собой, это превратилось в своего рода ритуал, правильное выполнение которого обещало возвратить (пусть ненадолго) приятные моменты прошлого.

В любом случае, спальня Гоцы заслуживает отдельного описания. Может, там на самом деле нет ничего интересного, но вы ж понимаете – у меня с этой комнатой связано много личных воспоминаний. Я еще никогда не видел подобных спален. Ну да и Гоца была человеком, умеющим удивлять.

Одна стена была небрежно замалевана охристокрасным, вторая – точно так же небрежно – черным. Две другие были приятного бежево-серого оттенка. Я уже на автомате схватывал, что небрежность – это стиль, а триколор – влияние Малевича. С кем поведешься, того и наберешься.

В углу пустой комнаты, прямо на полу, укрытый офисным ковролином, лежал ор топеди че ский матрас, 0,45 1,9 2,5 м. Кроме матраса, под крышей охристой стены было оконце, которое выходило на уровень мостовой, и стенной шкаф, где Гоца хранила свою коллекцию: Гоца коллекционировала художественное постельное белье. Несколько обшарпанных книжек на английском в мягких обложках валялись рядом с ложем, но…

Но – матрас и голые стены. Все. Блаженный минимализм.

Ее подход мне настолько понравился, что я решил: когда придется жить одному, оборудую спальню аналогично. Матрас и голые стены. И все. Блаженный минимализм. (Хотя стоп! Когда это мне придется жить одному? Я Гоцу отпускать не собираюсь!)