Намеренное зло

Неприкрытая ярость Александра, всегда на памяти Леры бывшего чуть эмоциональнее фонарного столба, потрясала до глубины души. Она и подумать никогда не могла, что он может так орать, с таким чувством швыряться пробирками и книгами, громить свою драгоценную лабораторию, наплевав на последствия. Впрочем, она и знала-то его в совокупности всех их встреч не больше недели.

«Вот вам и равнодушный, — думала она, усаживаясь на полу, прислоняясь спиной к стене и поджимая ноги. — Вот вам и спокойный, как спящий дракон. Ну куда это годится?»

За пределами ее укрытия продолжал бушевать ураган. Он ругался на непонятных языках, кидался вещами, ногами топал и разве что не бился головой об стену. А она, Лера, еще переживала, что ему плохо будет, ослабнет, бедняга, после ритуала — ведь умер как-никак, а потом ожил, не может такое пройти бесследно для здоровья. Как же! Да он здоровее многих, вон как лихо с мебелью расправляется! Некоторые удары, видимо, обрушивались на шкафы с реактивами, поскольку вслед за отчаянным звоном стекла то и дело гремели приглушенные взрывы, отчего Лера еще сильнее вжималась в стену.

— Что ты сделала? Что ты сделала? — заорал где-то вдалеке Александр, и Лера покрепче обхватила колени руками, небезосновательно рассудив, что обращаются к ней. — Тварь!

Она ошиблась. То ли у Александра на почве несоответствия конечного результата ожиданиям поехала крыша, то ли Лере не все было известно, но он с кем-то разговаривал. Матом через слово, на повышенных тонах, яростно пыхтя, он что-то кому-то высказывал, и не ей! Это было как подслушивать телефонный разговор: реплик его собеседника Лера не слышала, но они явно были, потому что разговор не был просто потоком брани, в нём прослеживалась некая нить. Но чтобы её уловить, нужно было слышать обе стороны.

Неожиданно стол, под которым она пряталась, с жутким скрежетом поехал в сторону, и над волшебницей навис её муж.

— Значит, ты. — Его тон был спокоен, хотя глаза зло блестели. — Говори.

Лера как могла независимо расправила плечи, с трудом расцепила руки и, натянув на колени юбку, ответила:

— Что говорить?

— Что ты наделала.

— В смысле? — Лера была намерена упираться до конца. У него нет доказательств, что она что-то там натворила, а без них он может сколько угодно сотрясать воздух воплями и угрозами. Она ничего не скажет.

И всё-таки, в чем дело? Что пошло не так? Как он догадался?

— Больше некому, — выплюнул Александр и, бесцеремонно схватив её за — слава демонам — здоровую руку, рывком поднял на ноги.

— Что — некому? — сделала круглые глаза Лера. — Ничего не понимаю.

Александр протащил её через руины лаборатории, хрустя стеклянным крошевом на полу, то и дело спотыкаясь о разбросанные вещи и громко выражая свое недовольство. Усадив Леру на диван, он возвысился напротив, словно ангел возмездия, обвиняюще ткнул в неё пальцем и завопил:

— Ты — маленькая интриганка! Ты запорола весь ритуал! Да ты вообще имеешь представление о том, что наделала, тупица? Как можно быть такой дурой?

Из всей его речи Лера услышала только слова «интриганка», «дура» и «тупица». И они возмутили её до глубины души и заставили открыть рот, чтобы выплеснуть накопившееся раздражение и страх.

— Это я — интриганка? — заорала она так же громко и зло, вскочив с дивана. Пальцы рук сами собой сжались в кулаки, глаза воинственно засверкали. Она была готова ринуться в драку. — Это я — интриганка? Да как у вас язык поворачивается говорить такое! Вы — наглый, самовлюбленный гад! Вы — хладнокровная скотина! У вас ни совести, ни чести, ни мозгов, как выясняется! Как вы могли… как вы могли…

Тут, вопреки всем правилам ведения споров и переговоров, Лера взяла, да и разрыдалась позорно. Вроде бы и поругаться всласть они еще не успели, но нервы у неё сдали окончательно, словно только и ждали удобного случая. Воспоминания о том, что он сделал, нахлынули волной, и стало так горько, так жалко себя, что хоть с крыши прыгай. Лера вытирала щёки кулаком, сопела и всей душой желала муженьку провалиться к демонам. Александра ее слезы не тронули, но и злиться он вроде бы перестал. Он просто смотрел на неё, задумчиво поджав губы.

— Ладно. Забудем. И я даже ругаться сильно не буду, если ты расскажешь мне, что именно сделала. Может, все еще можно исправить.

— Да ничего я не делала! — выкрикнула Лера, свирепо размазывая слезы по лицу, которое уже пошло красными пятнами. Прерывисто всхлипнув, она повторила уже тише: — Ничего не делала…

— Значит так, моя дорогая жена, — начал Александр, и по его тону Лера поняла, что ни демона он не перестал злиться. Просто держит себя в руках. — Или ты мне рассказываешь, как было дело, или сегодня же отправляешься к маме. И пусть боги рассудят — я даже готов признать себя виновным в разрыве. Мне уже все равно. Выбирай.

Лера еще немного посопела страдальчески, затем выдала нечто, к теме разговора напрямую не относящееся:

— Я хочу знать, как вам в голову пришла идея одарить меня огнем. Иначе я и впрямь уеду к маме, и вы никогда не узнаете правды. Сдохнете, а не узнаете.