Намеренное зло

— Что значит — неудобным? Вы бы могли остаться калекой? Инвалидом? Так вы им и стали, — брякнула Лера, не подумав.

Александр вскинул голову и смерил её пристальным взглядом:

— Твоими стараниями, дорогая.

— Так что не так выходило с результатом? — не сдавалась Лера, проигнорировав обвинение. — Как это должно было закончиться?

— Ну, во-первых, я мог умереть окончательно.

— И я должна была бы похоронить бы вас с почестями. Больше-то некому.

— Все возможно в этом мире, — философски заметил Александр. — Никогда не отрицай того, о чем не имеешь представления. Не желай малого и не лги самому себе.

— Оставьте вашу доморощенную философию, она мне уже поперёк горла. Ближе к делу.

— Во-вторых, я мог возродиться в прямом смысле этого слова.

— То есть стать младенцем? — изумилась Лера — чего-чего, а такого она не ожидала. — Пеленки, распашонки, кашки молочные? И мне предстояло бы вас нянчить? Да вы рехнулись.

— Когда цена вопроса — твое существование в бесконечности, все остальное представляется мелочью. Мне нужно было выбраться из когтей Грани, и я пошел бы на что угодно, чтобы добиться своего.

— Куда уж дальше, — буркнула Лера и уточнила на всякий случай: — Еще варианты были?

— Были, как не быть. В описании, что я читал, этот момент слишком расплывчат, можно было трактовать вольно. Третий вариант — Грань бы не отпустила.

— И что тогда?

— Я предполагаю, что я бы сошел с ума. Или развоплотился в духа какого-нибудь. Очень злого духа.

— Просто великолепно. Мне все больше нравится, как вы распланировали нашу семейную жизнь.

— Нечего было спрашивать, коли не по нутру ответы, — отрезал Александр.

— Это всё?

— Ну… я мог бы сейчас выглядеть на свой возраст. И чувствовать себя соответственно.

— Мда… — протянула Лера. — Похоже, мне еще повезло, что не придется вам всё следующее десятилетие подгузники менять и слюни вытирать. И всё-таки — зачем жениться? Неужели нельзя было просто кинуть на меня заклинание? Подчинения или еще что-нибудь. С вашими-то знаниями? — Нет, она вот сейчас это серьезно предлагает?

— Можно, разумеется. Но заклинания недолговечны, их нужно поддерживать, в отличие от благословения богов. Во втором случае я не смог бы гарантировать на сто процентов твое послушание после проведения ритуала. Поэтому пришлось пойти сложным путем.

Великолепно. Да ее муж — гений стратегии. У Леры появилась новая идея, и она поспешила её озвучить:

— Подождите… Не может ли потеря волшебства быть одним из последствий ритуала? Почему сразу я виновата?

— На мне — заклинание. Забирающее мои силы. А, может, просто блокирующее их — если повезет. Я его очень хорошо чувствую, и поверь, это не самое приятное ощущение.

— Насколько неприятное? — полюбопытствовала Лера просто из желания растравить раны мужа. — Очень плохо или очень-очень плохо?

Александр ее намерения понял, но от ответа увиливать не стал.

— Внутри пусто. Нет ничего, и от этого периодически пропадает желание жить.

— Это-то вы когда успели понять?

— Я читал про такое.

— То есть привязывать вас к стулу и оглушать заклинанием успокаивающим пока рановато?

— Вроде того, — усмехнулся Александр.

— И волшебства вы все-таки не лишились? — допытывалась Лера, баюкая руку перед самым носом мужа. — На вас просто заклинание?

— В том-то и дело, что не просто. И я догадываюсь, кому за это надо «спасибо» в глотку забить.

— Но раз это заклинание, его можно снять.

— Можно. Но, боюсь, это под силу немногим. И уж точно не тебе.

— Попросить кого-нибудь другого? — Лера не стала лезть в бутылку. В ее интересах было вернуть ему волшебство и как можно скорее.

— К сожалению, и тут все не так радостно. — Вздохнул Александр и рывком поднялся с диванчика, отказываясь вдаваться в дальнейшие объяснения. — Ладно. Утром договорим. Свободна.

Лера не поверила, что так легко отделалась и на всякий случай спросила:

— А… я?

— Что ты?

Александр уже ковырялся в бумагах и даже головы не повернул. Он снова был предельно собран, сосредоточен, будто ничего и не произошло. Будто не он еще недавно разорялся и орал, как сумасшедший. Лера поднялась с диванчика и устремилась к двери — не нужно ему признание, ей же лучше.

— Нет, ничего. До свидания. — И как так вышло, что она чувствует себя виноватой, хотя виноват кругом ее муж?

— Я же сказал — договорим утром, — бросил ей в спину Александр. — Значит, утром разговор продолжится. У меня срочные дела образовались.

— Да идите вы… — прошептала Лера сердито и закрыла за собой дверь.

* * *

Врач прибыл на удивление быстро — мать могла быть очень настойчивой, на грани угроз и шантажа, но всегда безукоризненно вежливой. Врач — чистокровный человек, дородный мужчина с глубокими морщинами вокруг рта и забавной проплешиной на затылке — показался Матвею страшнее разъяренного дракона. А все потому, что зайдя в спальню к пациенту и поставив небольшой чемоданчик на пол рядом с кроватью, он осведомился о жалобах больного.