Наместник

Небо посветлело к утру, моя одежда немного высохла, и я поднялась с пня. Теперь я пошла уже более спокойно, со злой сосредоточенностью отмеривая шаги. По пути я сочиняла гневную и обличающую речь. Но все получалось складно лишь до тех пор, пока я не увидела его замок. Все разумные мысли тут же дезертировали, на передовой остались лишь эмоции.

Ворота в крепость наместника были наглухо закрыты. Я забарабанила кулаками и каблуками в могучие кованые двери.

— Гавр! Выходи! — крикнула я, что было мочи. — Выходи, мерзавец!

По ту сторону забора ничего не произошло. Я вдруг заметила, что притихли утренние птицы, не шумел больше ветер, не скрипели деревья. Воцарилась полная тишина. Лишь мой голос эхом отдавался в лесу:

— Гавр! Появись или я не оставлю здесь камня на камне.

Внезапно ворота распахнулись, и я увидела его. Он был спокоен и слегка насмешлив.

— Что? — спросил он, подойдя ко мне и подняв на плечо мой оторванный рукав. — Очень спешила? На острове веселье, наверное, в самом разгаре, и тебе уже не терпится?

У меня не было сил ответить на это хамство, все слова захлебывались в горле из-за учащенного дыханья. Я просто замахнулась, чтоб ударить его по лицу, но он быстрой тигриной хваткой поймал мою руку у самой своей щеки и крепко сжал. У меня затрещали кости, и слезы выступили на глазах. Я тут же попыталась ударить его другой рукой, но лишь вскользь попала по плечу. Его лицо стало суровым. Он сдавил обе мои ладони, но я стала остервенело вырывать их. Он сжимал все крепче, и мне было все больнее. Наконец, мне удалось освободиться, но Гавр тут же обхватил меня, словно мощными тисками сдавив грудную клетку, и поднял вверх от земли.

— Успокойся, — жестко сказал он. — Успокойся или я тебя сейчас раздавлю.

Я перестала биться, потому что мне стало трудно дышать. Подождав, пока я совсем утихомирюсь, наместник опустил меня на землю.

— Я жду объяснений, — грозно молвил он.

— Я все знаю, — еле выговорила я, переводя дыханье.

— Что знаешь?

— Все. Мне Василиса рассказала.

На его лице читалось искреннее недоумение. Каков, изворотливый негодяй!

— Ты нарочно это сделал?

— Объясни толком, что я сделал?

Я задыхалась, и не только от нехватки воздуха, но и от возмущения, осознания своей беспомощности, обиды. Он добился того, чего хотел. Я по уши влюбилась в него. А он, при всей своей проницательности, до конца меня не понял. Решил, что я хочу отнять у него власть.

— Что сделал? Ты сделал меня несчастной, только и всего. Как бы я хотела никогда не попадать в этот мир и не встречать такого бесчувственного ветхозаветного кретина, как ты!

— И все же я не понимаю, чем заслужил подобные оскорбления, — возмутился Гавр.

— Мне ничего от тебя не нужно. И я не встану больше на твоем пути. Запомни это и не беспокойся за свой трон.

Я молча сняла кольцо с правой руки и подала ему.

— Пусть все будет, как будет. От тебя я никакой помощи не приму.

— Глупо не воспользоваться предложенным шансом, — сказал он.

— Пусть лучше будет глупо, чем горько, — ответила я.

— Что ж оставь его себе. Я подарков обратно не беру.

— А я не принимаю подарков от врагов.

— Ты никогда не была моим врагом. Для этого нужно быть более серьезным соперником. Ты просто маленькая помеха, которую несложно устранить.

— Поздравляю. Тебе это удалось блестяще.

— Я рад! — произнес Гавр с такой злобой, с какой можно злиться только на самого себя.

На этом я иссякла. Сказать больше было нечего. Я повернулась к нему спиной и заторопилась почти бегом подальше от него. Но тяжелый камень на сердце так и придавливал меня к земле. Мой шаг стал замедляться, пока я совсем не остановилась. В голове мелькнула дерзкая мысль: "Я должна это знать наверняка! Должна быть уверенной!"

Заставив себя обернуться в каком-то отчаянном беспамятстве, я снова вернулась на прежнее место, где все еще оставался Гавр.

— Ты… — начала было я, но остановилась, живо подбирая нужные слова, необходимые для того, чтобы все выяснить и не задеть свою гордость… Но к черту гордость!

— Ты меня совсем не любишь? — спросила я тихо и, преодолев возникший стыд, посмотрела на него вскользь, не в упор.

И этим скользящим, робким взглядом я сумела заметить, что Гавр задумался, и на лице его отразилось что-то нерешительное или не решаемое. Я проклинала себя в этот момент за свой лишенный смысла вопрос.

— Нет, — твердо ответил он и повторил:-Нет.

Я ничего не сумела больше сказать, только часто закивала головой, словно испорченный китайский болванчик. В сердце же возникла жуткая пустота. Ничто не подсказывало мне, что ответить, как быть, как жить. Я словно падала в бездонную пропасть, не пытаясь даже спастись. В опустошенной голове растекался безнадежный, беспросветный туман. Я сумела тихо произнести только одно слово:

— Прости…

Он ничего не ответил. Подал мне руку. Я решила, что он хочет попрощаться и протянула свою. Гавр цепко ухватил мое запястье и, не прилагая почти никаких усилий, привлек меня к себе.