Наместник

— Нисколько. Я был здесь очень одинок. Много прожил, многое видел, многое понял. Нет. Я нисколько не жалею, что помог тебе. Возможно, я еще и детей успею завести и тогда по-настоящему стану бессмертным.

— Куда ты теперь?

— В родные места. Может быть, даже мы еще увидимся. Не горюй.

— Тогда до встречи?

— До встречи. И будь осторожна, — совсем тихо сказал Яр, погладив меня по плечу и указав при этом глазами на Гавра.

Я едва заметно кивнула, а он вышел и больше не оглянулся. Двери закрылись за ним. Одиночество снова подкатило комом к горлу, но предпринять сейчас хоть что-то для своего спасения или хотя бы просто заплакать, я не могла. Мне нужно было решиться на свой последний — я чувствовала это — разговор. Но я все стояла и стояла, уставясь в одну точку на двери, пока Урфо многозначительно не покашлял, давая знать, что мне пора идти обратно к Гавру, который поджидал меня на другом конце зала. Я согласно кивнула черту, зачем-то, может быть от безнадежности, опустила голову и отправилась обратно.

— Сразу видно, что вы родные, — сказал он, когда я подошла. — Ты такая же упрямая и дикая, как он.

Да, уж! Нужно оправдать фамилию.

— Для меня это комплимент, честное слово, — ответила я, вызывающе взглянув на него.

Но Гавр вдруг отвел глаза. Такого еще не было. Что это с ним? Уж не связано ли это с тем, о чем он так напряженно разговаривал с Хозяином? Впрочем, надо быть полной дурой, чтоб не понять, а, вернее, не догадаться, о предмете их отнюдь не мирной беседы. Речь шла обо мне, и именно мне надо было быть настороже.

Наместник открыл дверь и куда-то повел меня через узкий коридор, взяв за руку, словно ребенка. Я даже не стала расспрашивать, куда и зачем. Кажется я, наконец-то, сообразила…

Внезапно, ударив по глазам дневным светом, распахнулась какая-то дверь, и мы вышли на балкон. Я едва не вскрикнула. У меня сразу закружилась голова: я не увидела внизу земли. Мы оказались на черт знает каком этаже огромной белой башни, низ которой таял в туманной облачности. Более того, дно балкона, а так же перила были совершенно прозрачными, и я, не глядя выскочив вслед за Гавром, ахнула и вцепилась в дверной косяк. Душа ухнула вниз, и я некоторое время даже не могла вздохнуть.

С балкона начиналась довольно таки хрупкая лестница на крышу башни. Она обвивала стены по спирали и постепенно уходила в пугающую высь. У меня все внутренности сжались, когда я увидела, что Гавр собирается подниматься по ней.

— Я не пойду, — еле вымолвила я, едва сдерживая дрожь в голосе. — Я и тут подышу свежим воздухом. А там уже, наверное, тропосфера.

— Идем. Потом всю оставшуюся жизнь будешь жалеть, что не испытала острых ощущений, — как всегда с иронией отозвался наместник.

— Там же перилл нет! Стоит только подуть ветерку и…

— Я тебя удержу.

Я могла бы, наверное, растаять от его внезапной заботливости, если б не увидела в этот момент его глаза, злые и темные. Мне стало ясно, что он намеревается сбросить меня вниз… До последнего я не хотела верить в то, что он собирается избавиться от меня. А все эти глупые надежды, домыслы… все чушь… Я наконец-то прозрела и поняла, в чем заключался его хитроумный и жестокий замысел. Да нет, не прозрела, и не тотчас. Давно знала. Какая же я дура! Но, увы, было уже слишком поздно…

— Нет! — ответила я, резко вырвав свою руку из его ладони. — Ты, уж пожалуйста, иди вперед, а я за тобой.

Наместник с подозрением глянул на меня и предупредил:

— Держись ближе к стене.

Он шагнул по ступенькам без малейшей тени страха. Наверное, там, наверху, этот ангел без крыльев чувствовал себя ближе к небу. Он не боялся высоты. А я боялась. И теперь не только высоты, но и его.

Стараясь не смотреть вниз, я осторожно, почти вжавшись плечом в стену, тоже начала подъем в небеса. Гавр быстро шел, не оборачиваясь, и вскоре скрылся из виду, свернув за стену. Видимость все уменьшалась, туман становился гуще. Я старалась не думать о том, что балансирую на огромной высоте, но буйная фантазия услужливо подсовывала мне живописные картины моего стремительного падения. Чтоб отвлечься, я стала думать о чем-то постороннем, например, о жутком холоде, который сейчас только обнаружила. Тут же появился и озноб.

Подъем казался бесконечным, на моих волосах появился иней, а дыханье стало превращаться в пар. Наконец, наверху я увидела темную фигуру. Гавр стоял на самом краю крыши и надменно смотрел, как я, дрожа и конвульсивно цепляясь за рельефные выступы стены, поднималась. Он подал мне руку, когда я была уже почти наверху. Но я сделала вид, что не заметила его жест и, рухнув на живот, вползла на зеленый ковер крыши. Потом сразу же отпрыгнула подальше от края и села, спрятав коленки под плащ.

— Я ни за что не спущусь обратно. Не смогу.

— Сможешь, — уверенно произнес наместник.

— Да? С увеличивающейся скоростью падающего тела?

Он взглянул на меня холодно и как будто понимающе. Но потом, видимо, вернулся к своей мысли:

— Мне нужно с тобой поговорить.

— А внутри, в тепле этого нельзя было сделать? — спросила я, дрожа от холода.

— Здесь я чувствую себя свободней.