Нана

Проще всего бывает сделать снимок возле окна, по которому сбегают капли. Но самый кайф, надо признаться, — это лужи. Настоящий генератор динамических отражений. Выбираешь в самый лютый ливень одну из городских улиц. Самую оживленную. Боясь испортить камеру и новые джинсы, корячишься, подбирая нужный угол съемки, а в зеркале лужи уже отражаются огни ночного города, высотки и горбатые фонари. Освещение в отражении становится приглушеннее, цвета сочнее, реальность ярче… Делаешь долгожданный кадр и ощущаешь какое-то особое удовольствие.

Но все это ничто, все буквально меркнет перед черно-белым фото. Когда дождь заряжает на несколько дней, делая окружающий мир серым и малоконтрастным, мир сам рождает композиции для фотографий, где цвет точно был бы лишним. Тебе остается лишь взять камеру и направить ее на интересный объект, который мог бы стать центром снимка.

Все, что угодно. Или кто угодно. Например, вымокший и недовольный трехцветный кот, по усам которого стекают струйки воды. Или трехлапая дворняга под скамейкой возле вокзала, жалобно поджавшая уши и наблюдающая за темнеющим небом. Или странная девочка-подросток с короткой стрижкой, ссутулившаяся и бродящая под набирающим силу дождем возле входа на вокзал с явной целью — затерявшись в толпе, тиснуть кошелек у прибывающих в город туристов.

Еще с утра я видел прогноз погоды в смартфоне, но до конца так и не поверил, что сегодня будет дождь. Хоть и приготовил фотоаппарат, но до последнего сомневался, что он пригодится. И только хмурые тучи, затягивающие небо над крышами домов словно проворные черные карлики, подтвердили к вечеру верность прогноза.

Переоделся, успел прихватить из дома зонт, повесил на шею камеру. Правда, забыл посмотреться в зеркало, но возвращаться уже не стал. Просто в качестве компенсации пригладил ладонью волосы. Целых два раза. В последний раз мы с Кириллом стриглись у одного мастера, так что в целом должны были быть похожи. Встав с кресла, я тогда тщательно взлохматил свою шевелюру, брат же попросил девушку-парикмахера тщательно уложить его волосы воском.

Вспомнив об этом, я даже улыбнулся. Вышел из калитки и быстро пошел вдоль улицы. Небо потемнело еще сильнее, поднялся ветер и понес песчинки по дороге. Попадавшиеся на пути прохожие тоже ускоряли шаг, чтобы успеть домой до грозы.

Я взглянул на часы. Вот ведь черт! У меня оставалось всего десять минут на то, чтобы добраться до вокзала. И неизвестно еще было, сколько придется провозиться с его силиконовой красоткой (почему-то я представлял новую пассию Кирилла именно так). А мне зачем-то дико захотелось поснимать дождь. Обычно это лучше делать в самом его начале, или когда он близится к завершению, но и то, и другое могло теперь накрыться медным тазом из-за этого долбаного свидания.

И какой только болван назначает встречу на вокзале? Как ему такое только в голову пришло?! Ну, Кирюха, ну дает… Придурок…

Немного поколебавшись, застегнул кожаную куртку, сжал в одной руке коробку, предназначавшуюся девушке брата, в другой желтый зонт и, оглядевшись по сторонам, быстро перешел дорогу на светофоре. Первые капли ударили по моей макушке уже на подходе к вокзальной площади, дальше дождь обрушился уже мощной стеной. Люди с сумками толпой повалили вверх по лестнице к центральному входу на вокзал. Я же, чувствуя, как камера, висящая на шее под курткой, ударяется с каждым шагом в мою грудь, на ходу раскрыл зонт и нырнул с головой под его яркую ткань.

Все куда-то бежали, рассыпались в стороны в поисках хоть какого-нибудь убежища, а мне оставалось только бежать по растущим на глазах лужам в сторону каменных ступеней. Мечты о том, что никого не встречу в назначенном месте и смогу свободно заняться своими делами разбились о правду жизни. Все ломанулись к двери, а она осталась. Одна. Девушка. Стояла ко мне спиной, переминаясь с ноги на ногу, и словно не решалась почему-то пойти вслед за всеми под крышу.

Что-то такое шевельнулось в душе смутным предчувствием, ожиданием чего-то желанного, трепетного и неминуемого. Видимо, даже мимолетный взгляд успел запечатлеть знакомую одежду и черты: стройную фигуру, наклон головы, волосы, густым шелковым покрывалом ложащиеся на ее спину. Но до конца я все-таки сообразить не успел. На всем ходу подлетел к незнакомке и накрыл ее свободной половиной широкого зонта, когда она вдруг резко повернулась и застыла, глядя на меня снизу вверх.

Кап.

И весь мир затих.

Она еле устояла на ногах.

Кап. Кап. Кап.

Дождь. Он… был повсюду. В небе, теплой водой на крышах домов, пенистой рекой на темном асфальте, на кончиках длинных волос и в отражении ее больших черных глаз. Почувствовал, что тону в них. Нырнул, словно с разбега, и пропал. Потерял ощущение реальности. Опустил взгляд ниже, и ощутил, что вся моя жизнь сосредоточилась теперь на кончиках ее губ. Узнал каждую черточку милого лица, нежный запах моря и ветра. Замер вдруг с открытым ртом.

Понял: это Она.

Она!