Нано

— Но я не ожидал, что круг виджиланте отвлечется от спасения общества и осознает, что некоторым шпионам государства тоже пригодится немного справедливости. Это... благородно.

И это неправда.

Но пошел он к чертям, ты не будешь его поправлять. Есть что-то приятное в том, что даже искин путается в определении твоей личности.

Вместо этого ты мотаешь головой и отступаешь, оставляя Амелию искать Дракона в вынутом импланте.

Здесь тихо, но прислушавшись, ты можешь различить отголоски шума. Датчики помогают — указывают на источник. И он... за пределами здания.

Черт.

Кто-то кричит там, внизу. Кто-то стреляет. Датчики доносят это до тебя простыми строчками анализа окружения, но подойдя к окну, ты видишь это — толпу.

Слишком много зевак для одного раннего утра. Слишком много полиции. Слишком много охраны и слишком много Креста.

Небоскреб оцеплен, перед главным входом — несколько полицейских машин, копы вооружены. Репортерские дроны летают вокруг небоскреба как стая чокнутых птиц. Несколько пуль врезаются в стекло, но оставляют на нем только царапины — благодаря шлему ты можешь прикинуть, где прячутся снайперы.

Ты видишь, как со стороны технического входа вылетает внедорожник «Эккарта» — теперь, очевидно, занятый совсем не представителями корпорации. И его бы подбили, если бы не люди. Копы, как и корпоративная охрана, все еще не имеют права стрелять по мирным жителям. Но... откуда их, этих мирных жителей, здесь столько?..

— Аркадия лучше, чем мне всегда казалось, — тихо говорит Рут.

Ты вздрагиваешь — увлекшись анализом окружения, ты не заметил, как она подошла ближе.

— Здесь хотя бы не стреляют по гражданским.

— Откуда их столько? — ты повторяешь свой вопрос уже вслух.

— Триал. — На лице Рут отражается чистое отвращение. — Они вбросили какую-то чушь, что-то про скидки в соседнем гипермаркете, просто лютую...

— ...дичь, — ты заканчиваешь за нее, против воли посмеиваясь. — Видимо, после фокуса с «Затмением» они решили, что легче всего играть на чужой глупости.

— Дикость, — соглашается Рут. — Но это то, благодаря чему основная группа все еще может уйти.

Ты видишь, как со стороны приближаются черные грузовики спецназа. Скоро толпу разгонят силовыми методами.

— А мы? — спрашиваешь ты. — У нас есть план отхода?

Рут кивает, но не отвечает.

— Рут.

Каким-то образом это срабатывает. Может, повлияло то, что вы сейчас одни, вы трое, в фактическом окружении противника.

— План есть, — говорит она просто. — Я.

_______________________________________________

(1) В качестве доступа к протоколу Чарльза работают переиначенные стихи Фридриха Шиллера (в переводе Н. Чуковского), первая строфа «Отречения», где Амелия использует «ты» вместо «я»: «И я на свет в Аркадии родился,//И я, как все кругом,//Лишь в колыбели счастьем насладился;//И я на свет в Аркадии родился,//Но сколько слез я лил потом».

29. План В

Амелия по-прежнему смотрит в наладонник, и тебе хочется схватить ее за плечи и потрясти как следует. Просыпайся, черт бы тебя побрал, у тебя нет времени на новые планы, на всю ту информацию, которую помог достать Чарльз! Вы все еще не выбрались. Крест все еще сражается и погибает где-то между десятым и четырнадцатым этажом.

Спустя несколько минут Амелия поднимает голову, ее взгляд медленно останавливается на Рут.

— Ты должна уходить. Сейчас.

Ты почти не удивляешься тому, что и эта часть плана — та, где Рут ваш пропуск на выход — тоже катится к чертям собачьим.

Но проблема в Рут.

Она стоит как вкопанная. В повисшей тишине только пощелкивают едва слышно ее руки-лезвия, автоматика в них.

— Ты должна помочь остальным. Вывести их из здания. И ты можешь это сделать.

Амелия была занята не информацией о Драконе, а попытками спасти своих людей из здания, и сочла Рут лучшим помощником для них. Теоретически, ты тоже можешь помочь остальным. Но в общем и целом Амелия права — ты все еще не в курсе всех вариантов отхода, которые разрабатывал Крест.

Объяснить это Рут — задача невыполнимая.

Да еще и Чарльз не добавляет оптимизма.

— Амелия, ты помнишь, что он — все еще виджиланте? — спрашивает искин, сложив руки на груди и глядя на тебя со скепсисом. — Которые вообще-то карают преступников, а не помогают им выбраться из захваченного ими же здания.

— Ох, он хуже, — злобно говорит Рут. — Он не виджиланте, он долбаный шпион.

— Я уже давно не шпион, — огрызаешься ты автоматически.

Слова — единственное, что помогает справляться с этим напряжением, когда ты не знаешь, как отреагирует дальше Рут и что выкинет Амелия.

— У меня с ним, — Амелия резко кивает в твою сторону, — договор. Он не тронет меня и не бросит здесь. Ему все еще нужна помощь с Восьмерками, когда...

— Если, — жестко говорит Рут. — Не «когда», а «если», мисс. Неужели вы не видите, что сейчас мы, как никогда, близки к провалу, и корпорация может так и остаться в руках Ламбера?