Наноид. Исходный код

Кровью были забрызганы мебель и стены. По травмам нельзя было сказать, что его убили одним сильным ударом. А это означало, что в тесной комнатке, должно быть, происходила отчаянная борьба. Человек наверняка пытался защищаться. Его не смогли взять живым.

Его тащили, на полу остались наспех затертые следы. Я протянул руку и ощутил легкое покалывание в кончиках пальцев. Тепло. Оно просачивалось снизу.

До сих пор мое существование было обособленным и тщательно контролируемым, все в нем подробно расписывалось наперед, все подчинялось стараниям сохранить безопасность.

Подсознание, как и любой орган человека, может работать и работает без всякого осознанного контроля, что иногда приводит к нежелательным последствиям. Необходимо тренироваться контролировать эту систему, это еще можно назвать тренировкой силы воли.

Наверное, я должен был что-то почувствовать. Нормальное, человеческое. Жалость. Сострадание. Но я не почувствовал ничего. Придет время, и я вспомню всех, кто стоял рядом.

Неподалеку я увидел новви.

Согнувшись над Ротти, я старался избегать застывшего взгляда его широко раскрытых глаз, смотревших на меня.

Ротти лежал, глядя блеклыми голубыми глазами. Веснушчатое лицо побелело, и оттого особенно яркими казались рыжие негустые волосы. Из ноги раненого высовывался металлический штырь.

Ипим – человек, который никогда не показывал своего лица, сидел на корточках рядом с умирающим. Лицо его было покалечено, когда избавлялись от имплантов наноидов, позволяющих контролировать человека. Его защитный каркас спереди испятнало бурым – испачкался, пока тащил Ротти. Сам он не получил ни царапины.

– Надо ввести ему обезболивающее, – сказал Ипим.

Он вскрыл аварийную панель на его предплечье, нажал сочетание кнопок, и через пару секунд человек вздрогнул всем телом, приходя в сознание.

– Что с тобой, Ротти?

Он плакал, и слезы текли по лицу.

– Больно. Мне плохо.

– Мы поможем тебе.

Человек, раненный в ногу, чаще всего умирают. Я сам видел это не раз. Перебита бедренная артерия. Не исключено, что задета кость. Нет смысла кричать и звать на помощь кого-либо из его людей.

– Угу. – Я не так уж хорошо знал Ипима, так что пока предпочитал молчать.

А вот Ипиму было что сказать.

– Это нервы, – объяснил он.

Небольшого роста, тощий, лет пятидесяти, с длинным лицом, и длинным подбородком, он ерзал на земле.

Я очень хорошо это понимал. Нарушение биоритмов.

Я поднялся и, тяжело ступая, побежал по коридору вниз, прочь от этих страшных, неподвижных форм, которые несколько минут назад были людьми.

Спорить невозможно: наноид прочнее человека.

Я смотрел на опустевший «Нонокс 357» и странное чувство возникло во мне: А ведь это же мой дом! Построенный существами, которые назывались людьми. А потом мне захотелось заплакать. Вот это уже было совершенно невозможным.

Когда мы вышли к эвакуационному выходу, Ипим и я забрались на передние сиденья машин эвакуации, а люди сели сзади. На передней панели находилось несколько щитков, хотя машина была самоуправляемой. Или же им могло манипулировать взаимодействие двух искусственных интеллектов. Щитки были рассчитаны на водителя– человека и были сделаны, как в обычных машинах. Я с легкостью включил двигатель и повел машину в туннель шириной с машину.

Выехав из-под земли и заехав на трассу из темноты, я увидел, как выскочил и тут же промелькнул мимо предупреждающий дорожный знак с изображением наноида. Фары высветили поблескивающее черное щебеночное покрытие ведущей в лес дороги.

Внутри транспорта, направлявшегося в «Нонокс 815», пахло керосином, медикаментами и рвотой. Раненые были привязаны к носилкам, укрепленным в грузовом отсеке и превратившимся в больничные койки. Стены были увешаны трубками. Новви-санитары сидели на небольших складных сиденьях, тянувшихся вдоль стен отсека, время от времени проверяя состояние пациентов и поправляя капельницы, прицепленные к проходившим над головой поручням. Иногда они прохаживались между ранеными людьми, в своих бежевых комбинезонах и голубых перчатках похожие на механиков.

Колонна шла тяжело, часто останавливаясь на привалы. Несколько человек, имевшие в своих имплантах давно не менявшиеся картриджи фильтров, погибли от отравления плохо очищенным воздухом. Их тела бросали на обочине. Было запрещено тратить на погребение силы и время, а сжечь трупы означало тут же выдать врагу свое местоположение. За ночь прошли едва двести километров, и сошли с дороги, чтобы отыскать место для остановки. У шоссе выставили наблюдателей, и еще через час часовые доложили о приближающемся с северо–востока шуме двигателей. Люди попрятались среди камней, пытаясь укрыться от опасности, и окрестности дороги опустели. Спустя несколько минут из–за огибающего холм поворота появилась колонна техники с эмблемами Робобото. Она шли в сторону «Нонокса 357».