Нанотехнология преобладания сознания над материей

Прочитав эту книгу, некоторые из вас с поразительной ясностью ощутят потрясающую древнюю силу содержащихся в ней учений. Другие ничего такого не почувствуют. Кто-то признает огромное влияние технологии, представленной на страницах этой книги. Кто-то нет. Для многих эта книга послужит толчком к столь глубокой трансформации, что она изменит вашу реальность так, как вы не представляли даже в своих мечтах. Другим она вполне может показаться малозначительной и надуманной.

Это ни в коей мере не является необычным или неожиданным, потому что именно так всегда и случалось при раскрытии мудрости каббалы. Как гласит старая пословица, учитель появляется, как только ученик к этому готов.

ЗНАКОМСТВО С УЧИТЕЛЕМ

Когда я впервые встретил своего учителя, знаменитого каббалиста Рава Йегуду Брандвайна, в Иерусалиме, мне показалось, что я вижу человека, перенесшегося к нам прямо из Средневековья, хотя было это в 1962 году. Его внешность, манера поведения и речь были явно из другого времени. Это была первая в моей жизни встреча с человеком, активно занимающимся изучением тайн каббалы. Хотя у меня самого было богословское образование, я был посвящен в раввины и учился в раввинском колеле, каббала для меня оставалась запретной для изучения областью.

Этот запрет нисколько меня не беспокоил, потому что сама эта тема совершенно не интересовала меня. Насколько мне было известно, у меня было больше шансов полететь на Луну, чем проникнуть в святая святых каббалистической мудрости. Но тут я впервые на своем жизненном пути встретил подлинного каббалиста. Я понятия не имел, чего мне ждать. Я не знал, о чем нам с ним говорить. Я уже знал, что он никогда не учился в университете. Более того, он, вероятно, никогда даже не слышал о Гарварде. Он не получил никакого общего светского образования. Он никогда не изучал точные науки. Все его образование было получено из Торы и каббалы.

Мне оставалось говорить только о Библии. И мы начали говорить о ней. Помню, что меня просто поразили всесторонние познания Рава Брандвайна и понимание им сути библейских истин. Он спросил меня, знаю ли я что-нибудь о каббале или о великих каббалистах разных времен. Я ответил, что не знаю. Единственным каббалистом, о котором я слышал, был Рав Шимон, сын Йохая, живший около 2000 лет назад, автор Зоара, самой важной книги каббалы. Это было все, что я знал.

Столкновение миров

За несколько лет до этого, когда традиционная религия не смогла дать мне удовлетворительных ответов на сложные вопросы, с которыми так или иначе сталкиваются все раввины и священники, я оставил ее. Я ушел в страховой бизнес, занялся страхованием муниципалитетов и административных районов Нью-Йорка. Я принимал участие в строительном бизнесе, в политической жизни Нью-Йорка, занимался благотворительностью. В годы правления президента Кеннеди я удостоился чести стать первым, кому подали кошерное блюдо в Белом доме. Поэтому не будет преувеличением, если я скажу, что когда я впервые встретил своего учителя, то увидел в этом столкновение двух диаметрально противоположных миров – бизнесмен из современного западного мира, который оставил религию в поисках материального благосостояния, и занятый поиском духовных сокровищ каббалист, который, казалось, явился прямо из древнего Иерусалима. Этот человек вызвал у меня чрезвычайное любопытство по ряду причин, однако ни одна из них не имела никакого отношения к каббале.

Рав Брандвайн был ультраортодоксальным каббалистом, который жил в соответствии со строгим сводом законов, однако он одновременно был и главным раввином мощного израильского профсоюза. Для тех, кто незнаком с культурой Израиля, отмечу, что профсоюз презирал религию. Он оставался последней антирелигиозной группировкой посреди Святой земли, поэтому тот факт, что его члены остановили свой выбор на Раве Брандвайне, поставил меня в тупик. Почему эти ненавистники религии из профсоюза избрали своим главным раввином ультраортодоксального каббалиста? Этот парадокс потряс меня.

Я много времени провел в Израиле. Несомненно, в этой стране разделительные линии были более чем очевидны в том, что касалось ортодоксальной общины – вы были либо внутри нее, либо за ее пределами!

Члены правой ортодоксальной общины были крайне нетерпимы ко всему, связанному с консервативным или реформистским иудаизмом или, боже упаси, с мирской жизнью. Точно так же существовала четкая граница между евреями-реформистами и консервативными евреями.