Нападающий

— Это правильный ответ. — Его губы на мгновение задержались на моих, прежде чем он отстранился и осмотрел меня. — Как прошел полет? Хочешь, я наберу тебе ванну?

Тепло потекло из моей груди в живот.

— Все было нормально. — Одиннадцать часов в воздухе — это долго, но роскошные удобства частного самолета предотвратили любые сильные вспышки. Сиденья были оснащены подушками для снятия давления, и я могла ходить и разминать ноги, когда они начинали затекать. На борту даже было подогреваемое массажное кресло. — Я могу принять ванну позже. Сейчас мне нужно есть. Я умираю с голоду.

Пока Ашер заказывал нам еду в номер, я исследовала наш дом на следующие три дня. Номер был в два раза больше моей квартиры в Лондоне. В гостиной был домашний кинотеатр и современный универсальный пульт, а роскошная столовая была достаточно большой, чтобы разместить восемь человек. Мыло и гели «Delamonte» украшали двойную мраморную раковину в ванной, а стена из односторонних тонированных окон обеспечивала ослепительный вид на городской пейзаж Токио. Там даже был рояль и балкон со второй обеденной зоной.

— Приятно, не правда ли? — Ашер подошел ко мне, пока я смотрела на море огней под нами. — Заставляет меня снова посмотреть «Токийский дрифт» (прим. одна из частей «Фарсажа»). Как думаешь, Слоан сочтет это «нахождением рядом» со спортивной машиной?

Из моих уст вырвался раздраженный смех.

— Даже не шути об этом. Она тебя на самом деле кастрирует, знаешь ли, и превратит это в хороший пиар-ход. Она ужасна.

Он ухмыльнулся.

— Вот почему я плачу ей большие деньги. Она терпит от меня кучу дерьма.

— Мммм. — Я могла только представить. Быть знаменитым PR-агентом звучало как самая стрессовая работа на свете. — Например, твои аварии на машине за последние несколько лет?

Я не задала вопрос с намерением быть воинственной. Он прозвучал мягко, почти нерешительно, но легкость, с которой он вырвался, доказала, что он всегда был там, таясь под слоями моего отрицания и избегания.

Ухмылка Ашера померкла.

— Да, — сказал он после долгой паузы. — Как и аварии.

Мы избегали этой темы все лето, но предупреждение Слоан разорвало мои слои в клочья и обнажило десятитонного слона в комнате.

Мои комплексы по поводу машин и вождения были известны. Вот почему Ашер нанял Эрла, чтобы он возил меня на тренировки каждую неделю, и почему он был осторожен и соблюдал правила дорожного движения, когда я была с ним.

Но я не знала, каким он был, когда меня там не было. Тот ли это парень, который попал в заголовки газет, разбив свой «Феррари» в нелегальной уличной гонке с другим футболистом? Тот, чьи выходки вне поля стали причиной скандала вокруг его трансфера, потому что люди беспокоились, что его безрассудство в конечном итоге настигнет его и подведет всю команду?

Я не спрашивала, потому что не хотела знать ответ, но вопрос был задан, и вернуть его было невозможно.

— Предупреждение Слоан о том, что нужно держаться подальше от спортивных автомобилей. — Мои следующие слова застряли у меня в горле, прежде чем я смогла их выдавить. — Это было общее предупреждение или ты все еще гоняешь?

Мне не хотелось сомневаться в нем, но я должна была знать.

Даже гонки на официальных соревнованиях, таких как Формула-1, были опасны, и там были меры безопасности. Я видела кадры с нескольких нелегальных уличных гонок. Это был Дикий Запад, и вероятность травм или ареста была даже выше, чем на санкционированных гонках.

Ашер замер, его горло подпрыгнуло от тяжелого сглатывания. Напряжение покрыло воздух, как масло, разлитое по воде.

— Нечасто, — сказал он. — Я давно этого не делал.

— Когда ты в последний раз участвовал в гонках? — Мне не хотелось превращать нашу первую ночь в Японии в допрос, но я уже открыла ящик Пандоры.

Лучше довести дело до конца.

Тени мелькнули в его глазах.

— Летом. В начале июля.

Начало июля.

Колючки впились мне в горло. Это было позже, чем я ожидала. Это было до того, как мы официально начали встречаться, но это было примерно во время нашего первого поцелуя.

— Тебя это беспокоит? — тихо спросил Ашер. — Мои гонки.

— Я… — Я попыталась привести свои мысли в некое подобие связности, прежде чем ответить.

Я знала, что он любит острые ощущения, и не хотела лишать его этого. Но каждый раз, когда он садился за руль, он подвергал свою карьеру и свою жизнь опасности. Разве я могла сидеть и позволять ему рисковать, не указывая на опасности? До сих пор ему везло, но хватило всего лишь одного удара невезения, чтобы все закончилось.

Я знала это лучше, чем кто-либо другой.

— Меня это беспокоит, — наконец сказала я. — Обычное вождение само по себе достаточно опасно. Аварии случаются каждый день, но автомобили неотъемлемая часть современной жизни. Это риск, на который нам приходится идти. Уличные гонки — это нечто большее. — Мой голос упал до дрожащего шепота. — Я не хочу, чтобы ты пострадал. Я не хочу, чтобы то, что случилось со мной, случилось с тобой. Я не хочу, чтобы ты потерял свои мечты или… — Умер.