Нападающий

— Ты был для меня головной болью с тех пор, как присоединился к команде, Донован, и я видел твое лицо в своем офисе больше раз, чем могу сосчитать. Если бы я действительно хотел преподать тебе урок, я бы держал тебя на скамейке запасных все праздники и в новом году. Мне наплевать, что говорит общественность.

Я сглотнул, моя кровь застыла от его слов.

— Я понимаю.

— Однако. — Он наклонился вперед и сложил руки под подбородком. — Вы с Дюбуа наконец-то ведете себя по отношению друг к другу как взрослые. Вы продемонстрировали конкретную готовность слушать и меняться, и, хотя он, очевидно, не может поделиться подробностями, Майлз говорит, что вы добиваетесь хорошего прогресса в своих сеансах. Так что я склонен думать, что, возможно, ты уже усвоил свой урок.

Мое сердце забилось быстрее, но я сохранял нейтральное выражение лица, ожидая, пока он закончит. Я не хотел ничего сглазить.

— Я ставлю тебя обратно на матч на следующей неделе. Считай это испытанием. Посмотрим, что из этого выйдет. — Тренер нахмурился. — Однако, если ты получишь штраф за превышение скорости под моим надзором, ты сразу же вернешься на скамейку запасных. Ты понял?

Ошеломляющее облегчение ворвалось в каждую клетку моего тела. Я вернулся, черт возьми. Я не мог дождаться, чтобы рассказать Скарлетт и команде.

— Да, сэр. — Моя ухмылка могла бы сама по себе зажечь весь стадион Марковича. — Вы не пожалеете. Обещаю.

ГЛАВА 54

Ночь зимнего студенческого спектакля выдалась яркой и холодной.

Мое пальто защищало от холода, но порывы ветра все равно пробирались сквозь слои шерсти и пробирали до костей.

Я вздрогнула, одновременно испытывая благодарность и тревогу от того, что мы скоро окажемся внутри.

Я не сказала Эмме, что приду. Я хотела, чтобы это был сюрприз, но с каждым шагом я сомневалась в своем появление там.

Рука Ашера в перчатке сжала мою.

— Ты готова? — спросил он тихим голосом.

Я глубоко вздохнула и кивнула.

— Я готова, как никогда.

Мы уже были здесь. Было слишком поздно возвращаться.

Тем не менее, когда мы повернули за угол и нашему взору предстал знаменитый неоклассический фасад Уэстбери, воздух вырвался из моих легких.

Он маячил впереди, его величественные колонны и богато украшенная позолота освещались мягким светом соседних фонарных столбов. Мраморные ступени кишели людьми, одетыми в костюмы и платья, и несколько профессиональных фотографов делали снимки прибывающих посетителей, словно это было мероприятие с красной дорожкой.

Для КАБ это было событие с красной дорожкой. Большинство присутствующих были друзьями и родственниками студентов, но присутствовали также выпускники и представители танцевальных коллективов. Школа предоставила ограниченное количество билетов для публики, и их раскупили настоящие поклонники балета.

Это будет потрясающий вечер, если мне удастся справиться с нервным напряжением в груди.

— Дыши, — сказал Ашер, когда мы приблизились к ступеням. — Мы можем уйти в любое время, когда захочешь.

На этот раз я сжала его руку в знак молчаливой благодарности.

— Мы не уйдем. — Моя решимость преодолела нервы и превратилась в решимость. — Мы приехали сюда ради Эммы, и мы остаемся ради нее.

После нескольких длительных обсуждений в прошлом месяце я стала официальным наставником Эммы. Я никогда раньше никого не наставляла, но мне нравилась моя новая роль. Обучение студентов танцевальным техникам — это одно, а руководство ими в их карьере — это совсем другое.

Последнее было гораздо более удовлетворяющим, чем я ожидала, и я хотела увидеть ее выступление вживую. Она так много работала для этой роли. Я не хотела быть такой слабой и эгоистичной, чтобы даже не попытаться отложить в сторону свои собственные комплексы, чтобы поддержать ее в самый важный вечер в ее карьере на данный момент.

И вот я стою с пересохшим ртом и колотящимся сердцем, когда Ашер показывает наши билеты персоналу.

Несколько человек повернулись, увидев его, но они были достаточно вежливы, чтобы соблюдать уважительную дистанцию, и мы без проблем вошли в театр.

К счастью, нам больше не пришлось иметь дело с преследовавшими нас папарацци. После недель бесконечного освещения и статей-кликбейтов им, наконец, стало скучно, и они перешли к неприятному разводу кинозвезды, который Бруклин предсказала еще осенью.

Они все еще появлялись время от времени, потому что Ашер был Ашером, но по сравнению с цирком наших первых дней мы наслаждались относительным покоем.

— Я никогда здесь раньше не был. — Ашер был под впечатлением, осматривая наше роскошное окружение. — Это прекрасно.

У меня перехватило горло от знакомого вида мраморных лестниц и высоких окон.

— Так и есть, — тихо сказала я. — Он вообще не изменился.

Он взглянул на меня, его взгляд оценивал. Он не снизошел до вопроса, все ли со мной в порядке, но я чувствовала его беспокойство, пока мы поднимались по лестнице к главному залу.

Удивительно, но со мной действительно все было в порядке.