Напарница вампира

— И поэтому ты преспокойно положила в карман плату на неделю! — рассерженно фыркнула экономка, сейчас не такая щедрая, как накануне. — Хочешь уйти и бросить меня — сейчас, когда Ада у своей матери, а дурёха Римма стонет на своей кровати! Нет, милочка, уйдёшь, когда отработаешь неделю-другую. Сама же говорила — приткнуться некуда.

— Да, но… — нерешительно промямлила я. Причин мне стремиться убраться из богатого дома я не видела. Разве что понимание: через неделю меня всё равно выгонят и придётся искать себе новое место, а так — я могла бы за те же деньги ещё некоторое время ничего не делать, только не торопясь искать себе место.

— Милочка, в твоём возрасте рано предаваться праздности, — назидательно заметила экономка. — Не дури, дорогая, и оставайся у нас. Справим тебе новую форму, устроим на кровати Риммы — всё равно дурочку придётся к родным отправить, на что она здесь, у нас ведь не лазарет?.. Оставайся и не глупи.

— Вы очень любезны, — в отчаянии произнесла я, представляя в эту минуту, что будет, если меня хватятся на Туманном острове. Правда, нанятая Беренгарием девица в похожем на моё платье должна была мелькать в тумане до самой ночи, но ведь рано или поздно кто-нибудь постучится в мою комнату! — Вы очень любезны, но, право…

— Не очень-то она любезна, — раздался над моей головой знакомый голос с редкими для него холодными интонациями. На моё плечо легла худая рука, я подняла взгляд и столкнулась с тёмными голодными глазами. Ошеломлённая внезапным появлением экономка сидела напротив, затаив дыхание, не шевелясь и, кажется, даже не моргая. Такими же неподвижными и безжизненными были и Эльза, Инга и Нора — безмолвные свидетельницы нашего с экономкой разговора. Мужчин, по обычаю, на завтраки женской половины прислуги не допускали, да они и не проспались ещё после вчерашних развлечений. — Платье предлагает старое, а из жалования вычтет как за новое. И забрать не позволит, поскольку тебе всё равно нельзя будет носить закрытую одежду, раз ты не будешь жить в доме дворянина.

— Что ты тут делаешь? — больше для поддержания разговора, чем действительно из любопытства спросила я и, не удержавшись, потёрлась щекой о лежавшую на моём плече руку. Напарник рассмеялся и пригладил мои волосы — явно жалея, что не может их растрепать, как привык.

— За тобой зашёл, моя девочка. Как бы ты добиралась одна? Сбегай-ка переоденься и возвращайся сюда. Я всё устрою. И… знаешь что? Отдай этой сквалыге деньги. Пусть подавится.

Наследнице большого состояния не пристало вздыхать о недельном жаловании служанки, а потому я, хотя и с сожалением, поспешила исполнить приказ. Гроши, положенные простой служанке, увы, казались мне более доступным состоянием, нежели марки, положенные на моё — фальшивое — имя в банке.

Через несколько минут прислуга — уже вполне способная шевелиться и моргать глазами — испуганно замерла на стоявшей возле стола лавке, а хозяйка Лекен в ярости орала на дерзкую на язык белоручку, которая вообразила, будто невероятно нужна в таком почтенном доме, как дом хозяина Шерена, будто бы сюда принимают всяких побродяжек с улицы и даже — подумайте только! — готовы выплачивать им недельное жалование за несколько часов работы. Дерзкая белоручка втягивала голову в плечи и пятилась к двери, в которую и была вытолкана, сопровождаемая яростным напутствием.

— Через минуту-другую злючка успокоится, а через час забудет, из-за чего кричала, — невозмутимо пояснил режиссёр неприглядного спектакля. — Но деньги на столе убедят её, что игра стоила свеч. Всё-таки некоторые люди бывают отвратительно… Эй, Ами, девочка моя, ты чего? Ами, Ами, не плачь, всё ведь хорошо!

Увы, я так и не научилась спокойно переносить незаслуженную брань, и вампиру пришлось потратить немало нежных слов, пока он не вспомнил о своей власти надо мной и не успокоил более надёжным образом — наградив меня взамен тяжелейшей головной болью. Дальнейший разговор мы продолжали уже у меня в спальне, куда я, несомненно, незаметно пробралась ещё вчера вечером.

— Нет, Ами, — раздражённо ответил на промелькнувшую у меня в мыслях догадку. — Я вовсе не мог переодеть тебя здесь днём, хотя, согласен, так было бы гораздо удобнее. Но в дом не проникает туман, во всяком случае, здесь его гораздо меньше, чем на улице.

— Туман так много значит для тебя? — уточнила я, поворачиваясь, чтобы напарнику было удобнее расшнуровывать мой корсет. На этот раз мы не торопились, и избавление от стягивающего рёбра орудия пыток было скорее приятным — во всяком случае, я блаженно вздохнула, когда обрела свободу.

— Туман так много значит для любого вампира, — пояснил Беренгарий. — Мастер мог бы раствориться и в лунном свете, и даже слиться с закатными лучами, да и мой наставник тоже. Во всяком случае, насчёт луны я не сомневаюсь. Но для большинства остаётся только туман. Зато в такие дни солнце не насылает оцепенения. И не спрашивай, пожалуйста, почему — я всё равно не знаю, моя дорогая. А теперь снимай-ка юбку, тебе всё равно не слишком идёт.