Наперегонки с темнотой

Интенсивно работая челюстями, Вуд тянул к пачке руку. Каким-то чудом ему удалось всего за полминуты полностью уничтожить черствое печенье и еще не успев до конца его проглотить, он нацелился на следующее. Дэниелс с закрытыми глазами стоял рядом и, как и я, медленно рассасывал доставшийся ему овсяный брикет.

— Ты что, целиком его заглотил? — озадаченно спросил я. — Приятель, да у тебя пасть как у акулы.

— Я жрать хочу! Давай еще по одному. Там как раз три.

— Эй, а Моррис и Ричардсон?

— А кто им скажет? — ухмыльнулся он. — Да брось, Уилсон. Дай мне это чертово печенье! Мы еще найдем!

Не дожидаясь моей реакции, он вцепился в пачку и потянул на себя. Я попытался ее удержать, тогда Вуд резко дернул рукой, отчего печенье с дробным стуком упало на грязный пол и покатилось в разные стороны. Не мешкая он схватил ближайшее к себе, быстро сунул в рот и так, с зажатым в зубах куском, принялся подбирать остальное.

Дэниелс рядом со мной давился от смеха.

— Вуд, да ты просто псих! — отрывисто выговорил он.

— Идите к черту, ясно? — с зажатым между челюстями печеньем прошепелявил тот. — Я, мать вашу, двое суток не ел!

Встав на ноги, он протянул мне собранное с пола печенье, но вместо того, чтобы взять его, я стукнул ему по руке, а следом отпихнул в грудь. Отлетев, он натолкнулся задом на кухонный стол, издал невнятный шипящий звук и тотчас с натугой выпрямился. В первую секунду, осознавая, видимо, что произошло, он растерянно поводил глазами, а затем злобно ощерился:

— Ты че, сука?

— Еще раз так сделаешь, я тебе в челюсть съезжу, ты понял? — процедил я с отвращением. Подойдя к нему вплотную, я воткнулся взглядом в его зрачки и четко, с разделением каждого слога повторил: — Еще раз и я съезжу тебе в рожу. Усек? Хочешь быть крысой? А? Хочешь в одну харю все оприходовать?

Я был выше его на полторы головы и знал, что сильнее. Мне ничего не стоило уложить его единственным ударом, но в какое бы бешенство меня не привела его выходка, я старался держать себя в руках. И я уже собирался отойти от него, когда он рывком сдернул с плеча ружье и, наставив на меня двуствольное дуло, остервенело прошипел:

— Да я тебя пристрелю, паскуда!

— Эй, эй, парни, уймитесь оба! — вклинился между нами Дэниелс.

— Пристрелишь? — Обхватив ладонью ствол, я дернул его вверх, так что два темных дульных отверстия уставились в потолок. — Не шути со мной, Вуд. Мы приехали сюда, чтобы раздобыть жратвы для всех, а не только твое брюхо набить. Жрать все хотят.

— Все, все, уймитесь, идиоты! — по-прежнему растаскивал нас Дэниелс. — Еще не хватало устроить здесь пальбу.

Не замечая его, мы с Вудом смотрели друг другу в глаза. Меня переполняла ярость. Хотелось двинуть по его нахально перекошенной роже, сбить с нее самодовольное, откровенно ехидное выражение и теперь я уже едва удерживал себя от применения физической силы. Вероятно, прочитав это в моих глазах, Вуд первым пошел на попятную.

Скривив в усмешке обветренные губы, он холодно проронил:

— Остынь, Уилсон. Не будем же мы из-за жалких крошек печенья убивать друг друга?

— Ты прав, не будем, — не отводя от его глаз тяжелого взгляда, так же холодно согласился я. — Сейчас ты дочавкаешь то, что подобрал с пола, уберешь свое ружье и мы пойдем дальше. Но учти, если вздумаешь выкинуть что-нибудь подобное снова, я пристрелю тебя на месте.

Еще сколько-то секунд я сверлил его взглядом, а затем отпустил дуло и отошел в другой угол. Вуд притих, однако некоторое время продолжал неясно бормотать что-то себе под нос и кривить рот в вызывающей ухмылке. В этой квартире мы больше ничего не нашли, зато обойдя оставшиеся, смогли кое-чем разжиться.

Выломав ломом замок соседней, мы отыскали несколько грамм кукурузной муки и пяток чайных пакетиков. А в следующей нам повезло еще больше — там обнаружилось немного пшеничной крупы, кое-какие приправы и полбутылки масла для жарки. Негусто, но это было уже хоть что-то.

На третьем этаже удача улыбнулась нам шире. Порывшись по шкафам, мы насобирали грамм триста разносортных макарон, соль, чуть-чуть сушеного гороха, целый пакет грецких орехов и запечатанную, никем до сих пор нетронутую упаковку хлопьев. Однако забравшись выше, нам стало очевидно, что дом все-таки обитаем.

Позади осталось уже шесть этажей и мы начали было думать, будто людей здесь нет вовсе, но оказалось, что они просто забрались наверх. Когда до нашего слуха донеслись тихие обрывки разговоров, мы переглянулись и решили не рисковать. Поблизости имелось множество других домов, а потому каждый из нас счел за лучшее убраться отсюда подальше.

К половине третьего дня мы обошли четыре дома и набрали неплохой запас провизии. Неплохой для троих-четверых человек, но учитывая, что по возвращении нас ждала почти сотня некормленых ртов, даже при максимально экономном использовании, его в лучшем случае хватит дня на два.

Все четыре дома нам удалось пройти без происшествий. Двигались мы медленно и очень тихо, а как только распознавали малейшие признаки жизни, сразу же поворачивали назад. Выяснять, кто их подает, желания ни у кого из нас не возникало.