Наперегонки с темнотой

Вуд тоже орал, но по нему было видно, что с ним все кончено. Дэниелс подробно описал, как из его ушей, глаз, носа и рта хлестала кровь, как пальцы судорожно царапали пол, как вены по всему телу наливались черным, а само тело выгибалось под неестественным, опровергающим все законы анатомии углом. Вуд умер мучительной смертью, а затем переродился в одно из тех таинственных существ, что последние полгода для чего-то преследуют все человечество.

— Ну и денек, — подсаживаясь ко мне, прошептал Митчелл. — Как ты, Уилсон? Отошел немного?

— Да, порядок.

Митчелл со своей группой тоже столкнулся с двумя зараженными, но по счастливой случайности обошлось без серьезных последствий. Одного из них убил Эдвардс, второго сам Митчелл.

— Знаешь, Уилсон, я когда видел их по телеку, все думал, до чего же омерзительные уроды, но после того, как столкнулся с ними в реальности… Я и предположить не мог, что они настолько безобразны. И эта вонь, что от них исходит, черт… — Испустив протяжный вздох, он замолчал, но потом тихо заговорил вновь: — Когда я вошел в ту квартиру и урод посмотрел на меня в упор, я, честно признаться, малость струхнул. Так и застыл на месте, будто впервые оказавшийся на полигоне салага. Растерялся прямо. Мне многое далось повидать, ты знаешь, но сегодня я подумал, что это конец. — Еще помолчав, он прибавил: — Эдвардс молоток. Он первый из нас опомнился.

— Это только начало, Сержант, — цинично усмехнулся я. — Пока им хватает добычи в городе и они, похоже, неплохо там пируют, так что сейчас мы еще в относительной безопасности, а вот когда там все живое иссякнет, они неминуемо попрут прямо на нас. И что будет тогда, не хочу даже думать.

— Мы должны пересидеть здесь, — ответил он. — Если будем тихо себя вести и не рыпаться, они обойдут стороной.

— Ты так считаешь? Что-то я сомневаюсь. Они стали очень быстрыми, Митчелл. В два, а то и в три раза быстрее, чем раньше.

Мы оба надолго умолкли, но минут пять спустя я с надеждой в голосе проговорил:

— Слушай, я и раньше размышлял об этом, но после сегодняшних событий мысль, что нужно уходить дальше, просто въелась мне в голову.

— Куда дальше?

— Думаю, может стоит попробовать пересечь границу?

Повернувшись к нему, я ждал, что он скажет на этот счет. В задумчивости Митчелл медлил с ответом, однако затем издал сдавленный смешок и спросил:

— И что потом? Брось, Уилсон. Так и будем убегать? Они ведь придут и туда, если уже не пришли. Здесь у нас хотя бы есть надежное укрытие, а что ждет там?

— Не знаю.

— Вот именно. И никто не знает. А потом, как тащить с собой по морозу такую толпу народа?

— Ну конечно, — презрительно ухмыльнулся я, — с нами же женщины, старики и дети.

— Ты опять за старое? — шепот Митчелла приобрел недобрый оттенок.

— Нет. Просто бесит, что приходиться подставлять свою задницу и отдуваться за всех. У меня дочь, Митчелл! Если меня грохнет какой-нибудь поехавший крышей оборванец или, что хуже, заразит инфицированный ублюдок, что станет с ней?

— Кончай о таком думать, ничего с тобой не случится, — твердо произнес он. — Но на всякий случай — пока я жив, она не пропадет. Даю тебе слово.

На несколько следующих минут мы оба вновь замолчали и углубились каждый в собственные мысли.

— У тебя есть какой-то план действий? — пошевелившись, задал я вопрос. — Мы не сможем пересидеть без припасов, а того, что нашли сегодня, хватит дней на пять-шесть максимум.

— Знаю, — угрюмо проронил он. — Послушай, идти в новое место, значит искать новое укрытие. Потом они нас догонят и нужно будет опять убегать. К тому же я уверен, за границей сейчас то же самое. Если нет, то будет через неделю-другую.

— Да понял я, к чему повторять? — с раздражением бросил я. — Твои варианты? Что ты предлагаешь делать? Есть собак, пока не кончатся?

— Тебе это не понравится, — устало прошептал Митчелл, — но я предлагаю снова ехать в город и искать провизию. Это единственный выход.

— Я не поеду. Не хочу, ясно? — жестко процедил я.

— А есть другие идеи? Куда бы мы не направились, везде придется рисковать. И везде придется добывать еду. Так что это неизбежно, Уилсон.

Я сознавал, что он прав, а потому промолчал. Митчелл тоже выдерживал паузу, но наконец тихо вздохнул и принялся доверительным, почти заискивающим шепотом меня уговаривать:

— Слушай, сейчас многие удрали из города. От страха люди побежали дальше, а те, кто не сбежал, почти все заражены. Значит, живых там уже меньше, чем инфицированных. Разве ты не заметил, что улицы практически пусты?

— Чего ты обрабатываешь меня, точно я смазливая бабенка, которую тебе вздумалось поиметь? — огрызнулся я. — Да, заметил. Народу совсем не осталось. А еще я заметил горы трупов.

— Вот! Трупы — это понятно, но я хочу сказать, что те твари постепенно пойдут за сбежавшими. Да, они пройдут через нас и тут их, конечно, тоже останется достаточно, но не в таком количестве. Мы пересидим, Джон. Главное, запастись провизией и выждать время. А бежать вслед за остальными равносильно самоубийству.