Наперегонки со смертью

– Ты! – и вдруг Банда как-то враз сник и успокоился. – Ты, Олежка, если на то пошло, куда лучше меня будешь. Но даже не в этом дело... Понимаешь, если я останусь здесь, у тебя, я знаю, что ты мне поможешь. И жизнь моя наладится, все пойдет, как надо. Как говорится, все у меня будет по-людски...

– Ты говори-говори, не молчи.

– Я и говорю, – Банда вытянул из пачки сигарету и протянул Вострякову, затем закурил сам. – Ты мне поможешь. Это чертовски здорово – иметь такого друга, как ты, готового на все... Но я хочу добиться чего-то сам. И вот тогда я приеду к тебе. Я буду уверен, что я не лишний человек на земле, даже когда на ней все спокойно и вокруг нет врагов, которых надо уничтожать. Я хочу, Олег, доказать сам себе, что я не только робот-убийца, что я нормальный мужик, способный на многое... Или хотя бы на самую малость.

– Так я тебе...

– Ты мне предлагаешь все готовенькое. А я хочу сам. Мне надо обрести уверенность в себе, понимаешь? Я хочу хоть что-то доказать самому себе Востряков давно уже все понял, и последняя надежда удержать друга рухнула. Он молча курил, думая теперь только об одном – лишь бы Банда не исчез навсегда, не сгинул навечно на жутких поворотах своей странной судьбы.

– Я уеду, но ты будешь теперь всегда знать, где я и что со мной, – Банда как будто читал мысли Олега. – Я тебе и писать буду, и звонить. Я буду к тебе приезжать и сам с радостью приму в гости, как только у меня будет своя крыша.

– Я знаю.

– Вот видишь!

– Вернее, Банда, я надеюсь, что ты не исчезнешь, как в прошлый раз. Это ж кому скажи – за три года ни единой весточки не прислал!

– Извини, Олежка, еще раз. Виноват я. Но теперь все будет иначе. Ты – единственный близкий мне человек. Ты мне как брат родной. Которого у меня и не было никогда.

– Эх, Банда! – Востряков вдруг почувствовал, что на глаза наворачиваются непрошенные слезы, и поспешил отвернуться и закашляться, будто поперхнулся сигаретным дымом. Но это не укрылось от взгляда Бондаровича, и Сашка положил руку другу на плечо:

– Олег, так и будет!

Они снова замолчали, думая каждый об одном и том же – о предстоящем через несколько часов, а может быть, и минут отъезде, и первым молчание нарушил Востряков:

– Банда, может, тебе денег дать? Хотя бы на первое время. У меня есть, пару тысяч баксов запросто одолжу. Потом вернешь, – Олег специально акцентировал внимание на том, что деньги пойдут в долг, чтобы не ставить друга в неловкое положение, но Банда в ответ лишь покачал головой.

– Спасибо, но мне не надо. У меня еще осталось тысяч пять долларов, наверное...

– Сколько?!

– Тысяч пять. Мне хватит. Я их у Ахмета в сейфе взял, когда из лагеря уезжал. Плюс свои – зарплата, так сказать... А еще машина есть. Так что первое время выдержу, не пропаду.

– Ты точно не пропадешь! – убежденно подтвердил Востряков, ни на секунду в этом не усомнившись.

– Ладно, оставим. Давай лучше вот о чем... – и Банда чуть заметно кивнул в сторону сарая.

* * *

Сарай во дворе Востряковых был поистине уникальным сооружением. Здесь, в этой части Украины, сараи строили с размахом и выдумкой. Под общей двускатной крышей умещалось с десяток разнообразнейших помещений. Огромные двустворчатые ворота открывали вход в центральную часть – ток с глинобитным, твердым, как бетон, полом. Сюда мог спокойненько заехать небольшой грузовик типа распространенного в деревнях пятьдесят третьего "газона". Когда-то именно здесь вручную цепями молотили пшеницу, рожь, овес. В дальнем углу тока стояла старинная, еще с польских времен, ручная сенорезка – агрегат, позволявший измельчать сено и солому в мелкую сечку, нарубая корм для скота двумя огромными, как косы, закрепленными на колесе ножами. В боковых стенах тока было множество дверей – помещения под зерно и под дрова, под торфобрикеты и под комбикорм, закуток для теленка и несколько загородок для свиней, скромная мастерская с набором простейших, но самых необходимых в хозяйстве инструментов и наконец кладовка.

С улицы, кроме главных ворот, в сарай вело еще три входа: двери в коровник, в стойло для лошадей, теперь пустовавшее, и вход к свиньям "с тылу", незаменимый при очистке загородок для хрюшек.

Все сооружение венчал огромный чердак, на который вела лестница прямо с тока и в котором умещалось по меньшей мере тонн пять – семь сена.

– Это еще дед строил! – с гордостью похвалился Востряков в первый же день, когда они с Бандой осматривали подворье. – У нас такие сараи называют "клуня".

Именно здесь они и спрятали оружие, привезенное Бандой.

Когда ребята загнали джип в клуню, на всякий случай поплотнее прикрыв за собой, хоронясь от постороннего взгляда, ворота, Банда удивленно осмотрелся, не представляя себе, где именно в такой активно эксплуатируемой постройке можно найти надежный тайник под столь необычный и опасный груз, как десяток боевых гранат, добрая дюжина самых крутых "стволов" и пара ящиков патронов.

– В сене, что ли, оружие зароем? – спросил Сашка Вострякова, пытаясь угадать, что придумал Олег, но тот лишь покачал головой.