Наперегонки со временем

Арье («Лева») Элиав Наперегонки со временем

Селам района Лахиш и моей дочери Офре, родившимся в одном и том же году, посвящается.

Глава 1. НА ПРИСТАНИ В ПОРТ-ТАУФИКЕ

Когда начало смеркаться, мы уже были недалеко от пристани. Сасон, мой провожатый, включил газ, и джип запрыгал по узкой, разбитой снарядами дороге, ведущей от развалин деревни Эль-Шат в сторону пристани.

Через несколько минут мы были уже в дзоте. Встретил нас командир дзота, смуглый и стройный капитан Одед.

Я приехал на канал как гость Цахала, и с этого дзота у пристани в Порт-Тауфике должно было начаться мое путешествие вдоль всей линии.

Здесь я и собирался переночевать.

Переночевать? Кто же спит в дзотах ночью? Ведь именно ночью здешние ребята из мотопехоты, саперы, танкисты, пехотинцы находятся в особом напряжении, бдительно наблюдают, трудятся и воюют.

Безлунная ночь. Командир вернулся в свой штаб, а Амос обходит со мной одну позицию за другой.

Амос хотел увидеть своими глазами, что происходит на самом крайнем наблюдательном пункте. Он отправился туда в сопровождении Одеда и нескольких бойцов.

Я вернулся в штабной бункер. Затеял беседу с франтоватого вида связным и несколькими молоденькими младшими лейтенантами, вошедшими выпить чашку кофе. Потом я вышел и сел у входа.

Стояла такая густая темнота, что, казалось, ее можно прямо нащупать руками. Кругом царила тяжкая и пугающая тишина. Двадцать пять лет назад, в начале Второй мировой войны, я сидел у этой пристани с товарищами, которым было по 18–20 лет, а у меня был двухлетний военный стаж. Я прибыл тогда сюда в составе 745-го королевского саперного подразделения (так называлась еврейская саперная часть британской армии), чтобы срочно построить вот этот причал и тем самым обеспечить снабжение восьмого корпуса Монтгомери, только что одержавшего победу у Эль-Аламейна.

Мы работали тогда вместе с британскими и южноафриканскими частями. Нам помогали машины и тысячи египетских рабочих. Порт и причал были построены с невиданной быстротой.

Девять месяцев шла эта работа. Мы уложились в график, и сам командующий британскими инженерными войсками вручил нам награду.

Здесь бросали якорь пароходы и шла разгрузка оружия и снаряжения. Однажды якорь бросило судно, на борту которого были «тегеранцы», первые, спасшиеся от европейской катастрофы. Мы, еврейские бойцы, встретили их у пристани, прижали к груди и затем отправили их на север, в Эрец Исраэль.

Все это пронеслось теперь в моем воображении…

Тем временем вернулись усталые и мокрые с головы до ног Амос, Одед и бойцы. Я подсел к ним, а когда они немного отдохнули, спросил, знают ли они, что вот эту самую пристань, где они сейчас строят укрепления и воюют, построили когда-то еврейские солдаты?

Амос и Одед никогда даже не слышали об этом.

А знают ли они, продолжал я допытываться, что в этих самых полуразрушенных складах мы приняли тогда «тегеранцев»?

— Нет, — ответили они в изумлении. Они и понятия не имели, что у этой разрушенной пристани есть какая-то «еврейская» предыстория.

Я рассказал им кое-что о тех днях. Они слушали меня, как будто я волшебством воскрешаю события давно минувших дней. И я вдруг почувствовал на своих плечах тяжелое бремя времени.

Затем мы отправились на позиции. Я представился бойцам и начал беседовать с ними. Из любопытства, свойственного моей профессии — устройство новых иммигрантов — я расспрашивал каждого бойца — откуда он, из какой страны приехал он и его родители, чем занимается.

Молоденький командир отделения, стоящий у пулемета, сказал, что он из Кирьят-Гата.

— Из Кирьят-Гата? Из столицы района Лахиш? — переспросил я, приятно удивленный.

Я подошел ближе и спросил:

— А зовут тебя как?

— Моше Коген, — ответил он.

— А когда ты приехал в Кирьят-Гат? И откуда приехал? — продолжал я допытываться.

— Мои родители приехали в Кирьят-Гат из Марокко лет пятнадцать назад. Мне было тогда лет пять.

— А, может, ты слышал мою фамилию? Элиав? Я был тогда руководителем района Лахиш, и я принял вас тогда.

— Что-то я слышал, — ответил Моше Коген, — родители как-то рассказывали об истории города: о лагерных бараках, о раскопках на кургане, о первых домах. И мэр города Арье Меир однажды рассказывал нам о тех днях и упомянул вашу фамилию, но сам я почти ничего не помню: ведь я был тогда совсем еще маленьким.

И вот я сижу среди «детей», которых еще на свете не было, когда мы были здесь; которых я переносил на руках с запыленных грузовиков в бараки поселков района Лахиш, куда приехали жить их родители.

Снова я почувствовал на своих плечах бремя прошедших лет.