Наперекор стихии

В совершенном покое простояв несколько мгновений, новоявленная Венера плавно подняла руки над головой и, хлопнув в ладоши, дала сигнал музыкантам. Экзотическая музыка смешалась с не менее экзотическим канканом, звучащим в финале нашумевшей оперетты Оффенбаха «Орфей в Преисподне». «Публичная музыка», — как окрестил ее один из критиков. Впрочем, подобный критицизм не помешал ее популярности.

Жизель окунулась в канкан с полной отрешенностью, высоко подбрасывая ноги, задирая сорочку, обнажая публике белые бедра и черный треугольник…

Волна вожделения охватила зрителей. По углам открыто ласкались парочки. Жизель, гибко изогнувшись великолепным телом, изящно подняла тунику и скрылась за бархатным занавесом. Но ее примеру последовали другие женщины, нетерпеливо расстегивая пуговицы одежд, озабоченно высвобождаясь из душных оков кринолинов. Мужчины помогали им. Одна пара, обнажившись, упала на пол, извиваясь среди истоптанных орхидей. Другая последовала их примеру. Еще одна. Еще…

Плотный мужчина с седеющими усами и острой бородкой обхватил Селену за талию. Припав влажными губами к обнаженным плечам девушки, он стал жадно тискать пышную грудь красавицы.

— Отпустите меня!!

Но мужчина был настолько одержим желанием, что не обратил никакого внимания на протест девушки. Чтобы не вызывать резким сопротивлением ответного взрыва ярости, Селена принудила себя расслабиться и слегка прижаться к нему. Но как только он ослабил свои пылкие объятия, Селена полоснула ногтями по его щеке.

Выругавшись, мужчина разжал руки, и Селена побежала, задевая пышными юбками сплетенные, совокупляющиеся на полу тела. Пробежав под аркой, она поспешила к следующему проему лестницы. Брайн! Где Брайн?

Все равно. Она найдет комнату для гостей, заберет свой плащ и уйдет отсюда.

Плохо освещенный коридор с бесчисленным количеством дверей казался бесконечным. В какой из этих комнат дамы оставили свои вещи?

Через полуоткрытую дверь Селена мельком увидела худенькую молодую девушку, стоявшую на четвереньках перед мужчиной, нависшим над ней; его ритмичные, толкающие движения; услышала его довольное похрюкивание. С отвращением отвернувшись, девушка поспешила дальше, чувствуя головокружение. Рассудок помутился от шампанского, от повальных занятий любовью со всех сторон. «Нет, не занятий любовью, — думала она. — Холодная, извращенная похоть, неприкрытое животное вожделение, лишенное всякой нежности. Всякого стыда. Всякого смысла…»

Коридор был длинным и извилистым. Несчастной казалось, что она пробирается сквозь сплошной кошмар. Еще немного, и она упадет в обморок…

Бесполезно высматривать Брайна. Даже если она его отыщет, он наверняка занят беседой с герцогом де Морни. Поэтому лучше побыстрее найти плащ и отправиться домой.

Газовые рожки в гостевой выключили раньше, чем Селена отыскала среди русских соболей, бархатных пальто, отделанных горностаем, свой плащ. Наконец она нашла его и, прижав к себе, невольно вспомнила ночь, когда Брайн подарил его в каюте «Девонширской Девы».

Как же глупо вела она себя тогда, обвиняя его в связи с Иветтой. И сегодня ночью она вновь позволила своей ревности одержать верх. В то время как Брайн и Иветта — старые друзья, и ничего больше. Они были знакомы еще в Нью-Орлеане, где часто общались, будучи изгоями. Почему она не поверила тогда Брайну?.. Она сейчас придет домой, распустит волосы, наденет лучшую сорочку с кружевами… И несколько часов они будут вместе. И никакая война, никакая Иветта не сможет их разлучить…

Селена вздрогнула — в дверях неожиданно появилась Жизель в своей зеленой тунике.

— Мадемуазель Хэлстид! — Жизель кинула взгляд на плащ. — Неужели вы покидаете нас?

Смущенная, Селена проговорила, запинаясь:

— Да, я… — Мелькнула слабая надежда. — Вы, случайно, не знаете, где капитан Маккорд может говорить с герцогом?

— Едва ли они сейчас разговаривают, моя дорогая… Герцог с маленькой потаскушкой из «французской комедии»…

— О… Я так сожалею.

— А я нет… Они все одинаковые, эти мужчины. Мужчины! — повторила Жизель с безграничным презрением. — Это коты, рыщущие в переулках. И старые не лучше молодых.

— Я… думала, что Брайн увезет меня, но я могу нанять карету…

— О-о, я не позволю уйти тебе так рано! — Жизель обняла девушку, обдав ее запахом духов, рисовой пудры и тела. — Пойдем, дитя мое!

Селена, растерявшись, позволила отвести себя в глубь гостевой, где стояла широкая мягкая кушетка.

— Жизель, где тебя черти носят? — раздался оттуда мужской голос. — О, да у нас пополнение.

Огромный молодой белокурый парень растянулся на кушетке, по пояс обнаженный. Зеленый китель валялся на полу. Селена подалась назад, но руки Жизель сжались, она прижалась к девушке горячим телом.

— Простите меня, — пробормотала Селена. — Я не хотела… вторгаться… Я только хотела…

— Мы знаем, что ты хочешь! Не так ли, Чарльз? — улыбаясь, проговорила Жизель. — Мы удовлетворим все твои нужды…

— Ну, конечно, — подтвердил молодой офицер.

И тут Селена инстинктивно поняла: они хотят овладеть ею! Неприкрытое вожделение мужского взора отражалось в жаждущем взгляде Жизель.