Наперекор стихии

Девушка задрожала от ужаса, несмотря на жару в душной комнатушке. «Нельзя поддаваться панике, — приказала она себе. — Нужно попытаться как-нибудь сбежать от Эммы и из «Пристон Армс». Но как?»

8

Селена заставила себя подняться и подойти к окну, чтобы посмотреть на улицу. Из «Короны и якоря», пошатываясь, вышла парочка: оба пьяные, девица висела на руке мужчины, и ее шаль с бахромой спадала с обнаженного плеча. Чуть дальше на дороге Селена увидела продовольственные лавки, освещенные мерцающими карбидными светильниками и дымящимися сальными свечами. Несмотря на позднее время, покупатели все еще заходили в них, покупая остатки провизии дневного завоза: портящуюся рыбу, перезрелые фрукты и вялые овощи.

Селена смотрела на всю эту суету, но ничего не видела, поскольку опять и опять возвращалась мыслями к исходной точке своего плана. Она вспомнила и другой вид, который может иметь улица. Телфорд-сквер. Особняк Родмана, уютный и полный достоинства, бастион респектабельности. И если верить Эмме, Оливер Пристон, видимо, имел, пусть и отдаленное, родство с семьей Родманов.

Селене следовало как-то добраться до Джошуа Родмана и попросить его протекции.

Но до того, как к нему попасть, ей следовало убедиться в том, что она будет иметь свободу действий, а это в свою очередь означало, что ей придется заверить Эмму в абсолютном послушании. Это будет непросто, поскольку Эмма была человеком твердым и искушенным. Да и обман был чужд прямолинейной натуре Селены.

Вернувшись к креслу у камина, девушка достала носовой платок и вытерла вспотевшие от страха ладони.

Когда спустя мгновение Эмма открыла дверь, Селена быстро наклонила голову и взглянула ей прямо в глаза.

— Ну, что ты надумала еще? — вопросила Эмма, усаживаясь в кресло напротив Селены.

— Извините, тетя Эмма, — сказала Селена кротко. — Я всего лишь… — Боже, что бы ей еще сказать?

— Ты боишься, только и всего, — сказала Эмма. — И все из-за того, что случилось в комнате Дейзи.

Селена непроизвольно прибегла к жульничеству.

— Да-да… Тот человек ударил Дейзи… Он… он был как животное…

— Думаю, этот корабельный делец не такой красивый, как твой возлюбленный на островах, — сказала Эмма, — но он тоже джентльмен…

Селена сомневалась, что Эмма смогла бы распознать джентльмена при встрече, но она не стала оспаривать слова собеседницы. Едва сдерживая биение сердца и отвернувшись от огня, она отняла платок от глаз и скомкала его в руках.

— Вы уверены? Такого отношения, как к Дейзи, я не снесу…

— А тебе и не придется сносить, — сказала Эмма. — Вот в чем состоит замысел, моя дорогая племянница. Я хочу тебе только самого хорошего. А этот джентльмен знает, как услужить девушке…

Селена взглянула на Эмму из-под длинных густых ресниц. Эмма самодовольно ухмылялась, запустив жирную руку в медную копну своих спутанных волос.

— Ты решила быть умницей, да? — спросила Эмма.

— Ну я… О, тетя Эмма, ведь вы не знаете, чем были для меня последние месяцы… Я так устала носить перешитые платья и оборванные шляпки, а вы сказали, что этот мужчина купит мне новый гардероб, подарит экипаж и…

— Делай, что я тебе говорю, и совсем скоро он будет есть у тебя с ладони.

— А Париж? Я всегда хотела увидеть Париж!

— Интересно, а что может тебе помешать? — Эмма становилась все более оживленной, ее маленькие тусклые глазки загорелись. — Девушка, которую он последней возил в Париж, потом приезжала ко мне. Надо было тебе послушать, как она рассказывала о прекрасных ресторанах и костюмированных балах, театре и опере. Она показала мне платья, которые он ей купил. В магазине, который называется Дом Благосостояния. Боже мой, да она меняла наряды по пять-шесть раз в день. Вот как обстоят дела там, где правит балом императрица Эжени. Императрица помешана на нарядах, и весь парижский свет следует за ней. А эта девушка, о которой я тебе рассказываю, не так красива, как ты… Так вот, она меняла наряды пять раз в день. Показывала мне свои чудесные платья и амазонки для верховой езды в местности с названием Буа де… что-то такое. Наряды для выхода в театр… А материал! Парчовые платья, расшитые розами и колокольчиками. Платья, украшенные шнуровкой и плюмажем.

— Ох, тетя Эмма! Это звучит… Ну как сказка…

Селена с трудом удержалась от вопроса, а что же стало с этой девушкой, когда она надоела тому корабельному дельцу. Пусть Эмма считает, что она слишком легкомысленна и пустоголова, чтобы думать о будущем.

Наконец Эмма поднялась и сказала:

— Это вовсе не сказка. Это правда… — Затем добавила: — Ну, для одного вечера мы наговорились достаточно. Я и сама немножко устала. Пора нам обеим немного поспать.

Селена поднялась и притворно зевнула, хотя нервы были предельно напряжены.

— Да, конечно, — сказала она. — Я так хочу спать, что с трудом открываю глаза. Не привыкла так поздно ложиться.

— Ну, так иди, — сказала Эмма. — Завтра можешь спать, сколько душа пожелает. Бекки принесет тебе поднос с завтраком.

Но Селена не могла уснуть всю ночь. Она долго лежала, не шевелясь, на узкой, неудобной постели, вглядываясь в темноту.