Наперекор стихии

Селена была потрясена ожесточенностью его голоса. Впервые она задумалась о капитане не как о враге, а как о человеке. В голосе Брайна было что-то вроде горькой ярости, в лице некая надменная сила, и какая-то подавляющая воля вокруг него — нечто, с чем Селена никогда до этого не сталкивалась.

Отбросив тревогу, она быстро заговорила:

— Остров Провидения — мой дом. Я не люблю города. Даже Нассау, с тех пор как он наполнился чужими — беженцами, спекулянтами…

— Каперами? — подкинул капитан. Теперь его глаза смотрели игриво, почти мальчишески. Он поглядел на виноградник, волны, блестевшие густым пурпуром далеко за рифами и подкатывавшие к берегу в мягком бирюзово-изумрудном сиянии. — Да уж, Ливерпуль совсем не похож на этот город, — согласился Брайн. — Там холодно, постоянные туманы, грязно. Но у вас нет выбора.

— Но я не могу… Я не хочу… Поинзиана — вот единственное место, где я хотела бы жить.

— К сожалению, в ближайшее время она вряд ли будет принадлежать вам…

— Я обязательно найду выход! Обязательно!

— Не будьте наивной. Даже если вы скопите достаточную сумму, чтобы купить имение, нужно будет содержать огромное хозяйство и все такое прочее… — Брайн оборвал свою речь и посмотрел на Селену с таким вниманием и проницательностью, что, смутившись, девушка опустила глаза. — К тому же, — добавил он мягко, — ваша молодость не заслуживает заключения в доме, где не будет ничего, кроме воспоминаний.

Неожиданная сердечность, душевная мягкость голоса капитана тронули девушку. Но вспомнив недавний разговор с Томасом Лиолом, Селена спросила с нехарактерной для себя прямотой:

— Скажите, капитан, почему вы тратите на меня время, вместо того чтобы заниматься собственными делами?

— Потому что Марк плавал на моем корабле. Вы — его сестра, и я, как капитан, чувствую ответственность перед вами.

— Ответственность? — переспросила удивленная Селена. — Если бы у вас когда-нибудь было чувство ответственности, неопытному юноше не пришлось бы отправляться в опасное плавание.

— Марку было девятнадцать, — напомнил Брайн.

— Если бы не вы, мой брат находился бы сейчас дома, рядом со мной, а не лежал на морском дне, — дрожа всем телом, продолжала упрекать задетая за живое девушка. — Он был бы сейчас жив!

— Вы не правы, упрекая меня в его смерти.

— Он умер на борту вашего корабля, капитан Маккорд!

— Марк действительно умер на борту «Хирона», но не во время исполнения обязанностей, — ответил Брайн резко и угрюмо уставился на пустынный пляж.

Селена неожиданно поймала себя на мысли, что не знает, при каких обстоятельствах умер брат.

— Расскажите, как умер мой брат! Я хочу это знать.

— Но я достаточно рассказал вам. Берите деньги и отправляйтесь в Ливерпуль. Вы можете начать там новую жизнь. — Селена решительно покачала головой. — Пообещайте хотя бы подумать над этим.

— Ни за что, до тех пор, пока вы не расскажете, как умер Марк.

— Ну, хорошо. Я расскажу вам. Я расскажу вам все! — Голос Брайна кипел яростью. — Может быть, тогда вы сделаете так, как он просил. — Тон, взгляд, злость, наконец, ненависть капитана заставили девушку поежиться, но отступать было уже поздно. — Марк был зарезан в одной из… в одной таверне, можно назвать это и так, на побережье Гаваны. Там была кубинка по имени… Не важно. Марк не поделил ее с испанским матросом… Ваш брат был безоружен и к тому же сильно пьян…

При других обстоятельствах прямота капитана смутила бы девушку, но теперь это не имело значения.

Можно назвать и таверной… Или публичным домом?

Марк не погиб с достоинством во время сражения, он не был убит во время исполнения служебного долга, брат даже не умер от несчастного случая во время обычных корабельных дел: не упал с мачты, не был раздавлен грузом. Нет! Марк встретил смерть в позорном месте, в пьяной драке из-за какой-то грязной кубинской проститутки…

— Прошу прощения. Но вы настаивали. Теперь вы знаете…

Сдерживая тошноту и слезы, девушка осторожно спросила:

— Марк умер в… в…

— Он умер на борту «Хирона». Пара корабельных товарищей доставила его на корабль. Меня не было в тот момент на корабле, я договаривался с одним кубинским торговцем о покупке угля для нашей машины. Но корабельный хирург сделал все, что мог. — Брайн потряс головой. — С такой раной, как у него, невозможно было выжить.

— Куда он был ранен? Он долго мучился?

— Во имя Бога, Селена, давайте прекратим это!

— Расскажите мне. — Девушка сжала руки, моля об ответе.

— Испанец целился Марку в сердце, но удар пришелся ниже, и нож, пройдя сквозь ребра, вошел в желудок. — Селена простонала, но Брайн продолжал: — Когда я вернулся через несколько часов, хирург сказал, что пытался дать вашему брату опиум… Это могло облегчить страдания. Но Марк отказался. Все это время он метался в горячке, но отказался принять опиум, потому что вы…

— Из-за меня?!

— Марк сумел сохранить свой рассудок до моего прихода, чтобы сказать мне имя и адрес вашего дядюшки, а также просьбу, которую вы недавно слышали. Он взял с меня слово, что я встречусь с вами при возвращении из плавания.

Селена с трудом сдерживала рыдания. Нет! Только не сейчас и не здесь!