Наперекор судьбе

— Я думаю, у вас не то положение, чтобы помогать всем и вся. Мне придется пойти самой. И, кроме того, — с усмешкой прибавила она, — мне будет интересно увидеть этот обряд собственными глазами.

Беатриса мгновение-другое не сводила с нее глаз, недоумевающе подняв брови.

— Неужели ты и впрямь собралась туда идти, Мэдселин?

— А почему бы нет? — с любопытством оглянулась на подругу Мэдселин.

— Но… ты ведь не замужем, — тихо ответила Беатриса. — Нехорошо, если кто-то вроде тебя…

— Я старше тебя, — напомнила Мэдселин — и я прекрасно знаю, что происходит в лесу в праздничные дни. Сомневаюсь, что Англия по-другому отмечает свои обряды.

— В таком случае мне придется оберегать вас, леди де Бревиль. — Несмотря на торжественный тон Эдвина, щеки его покрылись подозрительным румянцем, и Мэдселин дала себе обет держаться от него как можно дальше.

Празднество вдруг прервал громкий рев рога. Очень высокий, хорошо сложенный человек, одетый в длинный зеленый плащ и в маске ястреба, запрыгнул на высокий стол и трижды ударил палкой по столу. С кончика палки на присутствующих взирал отвратительный конский череп.

— Пойдемте! — закричал он веселившейся толпе. — Начнем собирать деньги накануне Дня усопших!

Все заворожено смотрели на конский череп, а потом, словно очнувшись, бросились к двери, хватая на ходу горящие факелы и ветви тиса, которыми был украшен зал. Странные маски придавали процессии довольно зловещий вид. Мэдселин никогда не видела ничего подобного. Зачарованная, она поддалась движению толпы и вышла вместе со всеми во двор.

Лин Ду полностью заслужило свою репутацию. Берега его окружали густые заросли камыша, а внутри мрачно плескались темные воды. Холодные порывы ветра с моря насылали на угрюмую поверхность озера мелкую зыбь.

— Это завораживает, не правда ли? — Отец Падрэг тихо подошел к Мэдселин.

Она повернулась к нему. Его зеленые глаза сверкали в отблесках факела.

— Вы совершенно не похожи на знакомых мне священников, святой отец. Большинство лишь мрачно хмурились бы, глядя на такие действа, и молили бы Господа, чтобы он ниспослал на язычников свой гнев и сразил бы их на месте.

— Да, но я ведь не всегда был священником, — признался отец Падрэг.

По другую сторону озера стояли три огромных камня, похожих на те, что она видела раньше в лесу. Палка с конским черепом покоилась на самом большом камне, и Мэдселин решила подойти поближе. На камне были вырезаны те же самые изображения рогатого человека, которые она уже видела раньше.

— Вы чувствуете чудодейственную силу магии, миледи? — Из-за тихого голоса Эдвина, раздавшегося у нее за спиной, Мэдселин вздрогнула и резко отдернула руку.

— Что это вы постоянно подкрадываетесь ко мне сзади? — ядовито ответила она. — А вам не хочется потанцевать с Джоанной?

Хотя она спросила это безо всякой задней мысли, все же ее саму заинтриговало, почему она задала этот вопрос.

— Джоанна уже нашла себе партнера на ночь. — Эдвин повернулся к танцующим и показал на парочку прильнувших друг к другу танцоров.

— А вас это не огорчает? — тихо спросила Мэдселин, удивляясь, почему Эдвин столь бесстрастно говорит об этом. Он и в самом деле казался равнодушным.

— А почему меня это должно огорчать? — Он помрачнел, значит, смутился. — Она танцует с Гиртом.

Они смотрели на танцующую парочку, и Мэдселин узнала партнера Джоанны — это был тот самый высокий мужчина, который повел гуляющих к озеру. Это имя показалось ей знакомым.

— Гирт? — наконец переспросила она.

— Сын Ульфа и… — он многозначительно помолчал, — муж Джоанны.

— Ее муж? Но я думала… — «Но что же я думала? Что Эдвин — любовник Джоанны и отец ее сына». — Я раньше его не видела, — поспешно добавила она. — Где он был?

Эдвин сел у подножия камня, прислонившись к нему. Глядя на озеро, он поднял несколько камешков и швырнул их в воду.

— Он следил за прибрежной полосой. Собирал сведения.

«Да, я припоминаю, как Изабелла и Эдвин как-то раз говорили об этом Гирте».

— Он что-нибудь выяснил? — Мэдселин, чтобы лучше расслышать, опустилась на землю рядом с Эдвином.

Он повернулся к ней и, не отрываясь, стал смотреть ей в лицо. Мэдселин была очень довольна, что ночная тьма почти полностью скрывала ее, иначе он заметил бы, как вспыхнули ее щеки. «Почему он, в самом деле, так на меня действует! Не понимаю».

— Орвелл замыслил вступить в переговоры с кланом, который живет возле границы. Много лет они безуспешно пытались грабить наши земли.

— А почему он должен вступать с ними в переговоры?

— Ради их же людей. Пока король и графы заняты в Нормандии, для Орвелла открыта дорога, и он может спокойно получить то, что ему нужно. В обмен он предложит скоттам землю, золото или даже какую-нибудь богатую наследницу.

Услышав эти последние слова, Мэдселин потуже натянула на себя плащ. «Трудно поверить в то, что Генри Орвелл способен на такое предательство».

— Он подозревает, что вы возглавляете мятежников, — сказала Мэдселин. — Вы об этом знали?

— Да. — Голос его был мрачен. — Но мое сердце англичанина радует то, что вы не поверили этому.

В наступившей затем тишине Мэдселин слышала, как бьется ее сердце.