Наперекор ветрам

— Путь наш тяжел, но не мы первые, не мы последние избираем тяжелый путь, Ровно год назад белогвардейцы на Южном Урале взяли в тиски большую группу рабочих полков. Товарищи Каширин и Блюхер провели их по тылам врага от Белорецка до Кунгура. Там они соединились с Красной Армией. Тогда же отрезанная врагом от основных сил сорокатысячная Таманская армия под командованием Ковтюха и Матвеева прошла с боями от Новороссийска к станице Дулофиевской и тоже соединилась с Красной Армией. А разве у нас меньше мужества, чем у уральских рабочих или у таманцев Ковтюха? Блюхер вел уральцев по вражеским тылам тысячу пятьсот верст. Нам надо пройти примерно четыреста верст. Но у нас есть трудность, которой не было у Блюхера и у Ковтюха. Это — влияние махновской заразы. Мы, коммунисты, обязаны сделать все возможное, чтобы уберечь от нее бойцов.

— Убережем, товарищ командующий! — послышались голоса.

— Выведем контру Махно на чистую воду!

— Раскол и несогласие — бич всякой армии и дважды бич той армии, которая окружена со всех сторон, — продолжал Якир. — Будем надеяться, что среди нас не найдется больше отступников полонских…

— Правильно! Не найдется! Позор и смерть изменникам! — отвечали коммунисты.

— Хочу только добавить. — Якир поднял руку. — Вот так же, как теперь предстоит нам, ровно сто двадцать лет назад выходил из окружения Суворов. В швейцарских горах его полкам преградили дорогу силы наполеоновского генерала Массены. Русские солдаты отбросили французов. Суворов писал тогда в Петербург царю: «Ночь и день мы били противника с фронта и тыла… и он понес потери в четыре раза большие, чем мы. Мы прорвались повсюду как победители…»

— Прорвемся и мы! Прорвемся как победители!.. — послышалось в ответ.

— Итак, товарищи, у вас, я вижу, нет разногласий с Реввоенсоветом. Надеюсь, что высоким духом единства вы, коммунисты, окрылите и всех бойцов. Все зависит от вас, товарищи партийцы, от вашей стойкости, вашего такта. Взгляните на стену станционного здания. Цемент скрепляет кирпичи. Кирпич виден, а цемент — это лишь тонкие шнурки. Скрепляйте массу и вы, но не заслоняйте ее. Главенствующая роль принадлежит народу. Помните, вы первые в атаке, последние — к черпаку. Ночью выступаем! Так давайте, друзья, крикнем все вместе: «Даешь Киев!» — Якир вытянул руку вперед по направлению к северу.

— Даешь Киев! — ответили сотни голосов.

Ночью комендант штаба Южной группы принес Якиру письмо, сброшенное белогвардейским летчиком. Оно было подписано псевдонимом «Скорпион». Деникинский контрразведчик благодарил командующего за гуманное к нему отношение. «Сообщая сущие пустяки, — писал он, — я обещал следователям Чека раскрыть все одесское подполье. Морочил им голову три недели, дожидаясь своего. И дождался: наш десант выручил меня…»

Деникинский эмиссар передавал привет Якиру от Кожемяченко — теперь верного белогвардейского служаки. От имени генерала Шиллинга «Скорпион» предлагал прекратить сопротивление. Шиллинг-де обещает Якиру чин полковника и пост коменданта Одессы.

— Вот к чему ведет наша мягкотелость! — прочтя письмо, сказал Гамарник.

— Такого гада я бы шлепнул собственными руками! — гневно воскликнул Затонский.

— Да! Надо было шлепнуть подлеца! — согласился Якир. — Этот «Скорпион» не только жалит сам. Провокациями, ложью, хитростью, лукавством он и ему подобные стремятся перессорить нас, натравить друг на друга, превратить во взаимопожирающих скорпионов. В прошлом году этот тип вел меня на расстрел как австро-венгерского шпиона, сегодня я у них румынский разведчик, которому сулят золотые погоны деникинского полковника. Интересно, до чего еще додумаются эти сукины сыны?

11. Диспут у карты

Войска Южной группы, приступив к выполнению намеченного плана, вели упорные арьергардные бои. Началась отчаянная, ожесточенная битва за дороги. Чтобы выиграть ее, приходилось отражать непрестанные атаки врагов, хлынувших буйным шквалом с запада, юга, востока. На севере части Южной группы то и дело отражали натиск самостийников.

Якир вызвал в Бирзулу командира второй бригады Котовского и комиссара первой — Левензона. Они прибыли в штаб, когда там шло заседание Реввоенсовета. У развешанной на стене десятиверстки, возбужденные, с раскрасневшимися лицами, стояли Якир, Гамарник, Затонский.

Начальник штаба Южной группы бывший царский адмирал Александр Васильевич Немитц, единственный из всех присутствовавших имевший высшее военное образование, пользуясь в качестве указки шомполом, докладывал диспозицию войск. Здесь же был Василий Бутырский, стройный, красивый молодой человек из бывших офицеров. Примостившись возле окна, он записывал в блокнот основные выводы, которые делал Немитц в ходе доклада.