Наперекор всему

– Яволь, Ваше Величество! – понятливо воскликнул подполковник. – Я уже обговорил с графиней содержание ее следующего миротворческого послания…

– Но письмо письмом, – задумчиво произнес кайзер, – а вот личное общение было бы куда более эффективным…

– Я порекомендую фрейлине высказать в своем письме просьбу срочно предоставить ей возможность прибыть в Царское Село для доверительной аудиенции у императрицы… Но на случай, если наша миротворческая акция не возымеет действия на императорский двор и лично на царя, я хотел бы предложить Вашему Величеству более радикальный вариант вывода России из войны… – заметив живой интерес в глазах кайзера, Николаи вдохновенно продолжил: – С опорой на русских социал-демократов, находящихся в эмиграции, которые ставят своей целью полное уничтожение царизма и разделения России на более мелкие государства, провозглашая право наций на самоопределение. По-моему, если вовремя не разжечь в России настоящую революцию, то после войны Российская империя будет представлять собой опасность для Германии до тех пор, пока не будет раздроблена на отдельные части. Следовательно, интересы Германии совпадают с интересами русских революционеров, которые уже ведут активную борьбу с царским режимом. Финансовая подпитка с нашей стороны могла бы ускорить этот процесс. Для выполнения такого ответственного задания я уже подобрал надежных людей. А впрочем, я не хочу докучать вас подробностями. Если вы согласны, то я додумаю все мелочи этой акции самостоятельно…

– Вы умница, Вальтер! – удовлетворенно воскликнул Вильгельм. – Недаром я назначил вас своим советником! Думаю, что нам надо непременно прибегнуть к радикальному варианту, ибо силы Германии тают с каждым годом.

– Я предан вам, Ваше Величество, душой и телом, – искренне промолвил Николаи, – и приложу все усилия для того, чтобы с честью выполнить ваше повеление, и ради этого, не пожалею жизни.

– Я верю вам, Вальтер, – кайзер дружески похлопал Николаи по плечу и, окинув его своим пронзительным взглядом, в свойственной ему манере резко перейдя к другой теме, добавил: – Прошу вас лично и более тщательно изучить обстановку на Западном фронте. Я знаю, что вы создали на этом направлении достаточно широкую агентурную сеть и вполне доверяете своим сотрудникам. Но я хочу услышать лично от вас, что сейчас происходит на линии фронта и в тылу англо-французских войск, и самое главное: планирует ли противник в нынешнем году наступление? Я ведь должен как-то аргументировать свой отрицательный ответ начальнику Полевого Генерального штаба.

– Ваше Величество, разрешите мне завтра же выехать в Кобленц, а затем в Антверпен?

– Сколько вам понадобится времени?

– Постараюсь управиться за неделю.

– Заседание военного совета будет через пять дней! – категорично заявил кайзер.

– Яволь, Ваше Величество! К совещанию у вас будут все необходимые доказательства.

– С Богом, мой всезнающий Вальтер! – промолвил император, снова усаживаясь на свое кавалерийское седло. Перед ним на столе была разложена карта Европы, и он вновь принялся за свое любимое дело, прерванное шефом германской разведки – с видом триумфатора, Вильгельм кроил новые границы старушки Европы, самолично расширяя пределы Германской империи от Атлантики до самых Уральских гор и от Балтики до Черного и Средиземного морей… Поистине пророчески для кайзера, так же, как и для любого другого перекроителя мира, вещала Ипатьевская летопись пятнадцатого века: «Бог, егда хочет показнити человека, отнимает у него ум…»

3

В Ставке Германского главного командования царила теплая и равнодушная атмосфера ко всему, что происходило за стенами Полевого Генерального штаба. Это Николаи заметил сразу же, как переступил порог резиденции генерала от инфантерии фон Фалькенгайна. Офицеры, попадающиеся ему в коридоре, равнодушно, словно нехотя, приветствовали нежданного гостя от разведки. Прекрасно зная о том, что он недавно прибыл с Восточного фронта, они не задавали ему обычных в таких случаях вопросов, не расспрашивали о видах на нынешний год, даже ни словом не обмолвились о громких успехах Гинденбурга. И вообще при виде шефа германской разведки, старались поскорее ускользнуть, спрятаться в своих просторных кабинетах, ничем не объясняя такого к нему отношения. Лишь подходя к приемной Фалькенгайна, Николаи услышал доносящийся оттуда на повышенных тонах разговор, к которому внимательно прислушивались, стоявшие в коридоре отдельной кучкой офицеры в темно-синих мундирах, подпоясанные златоткаными поясами и в кепи из черного фетра с кожаным лакированным козырьком на головах.

– Операция, запланированная Людендорфом на Восточном фронте, лишит нас последних резервов, – возмущенно промолвил кто-то.

– Эта золотая парочка, Гинденбург с Людендорфом, чужими руками жар хотят загребать! – высоким фальцетом, ответил другой. – Но у них ничего не выйдет.