Наперекор всему (СИ)

Никита задумчиво крутил в руках свой бокал со второй порцией коньяка, рассматривая его на свет. Программу концерта он знал до мелочей, они десять раз обсуждали ее с Глебом. Точнее, Глеб рассказывал, что-то переделывал, спорил сам с собой, звонил дядюшке и спорил с ним. А Ник слушал. Его роль в концерте была минимальной – одеть, отправить на сцену и следить, чтобы на выходе из кулис постоянно стояла чашка с теплой водой. Всем остальным занимался Дэн. По большому счету, он мог бы смотреть концерт и из зала, но Глеб про это ничего не говорил, а сам он спрашивать не стал. Да и не особо хотелось, его воля, он вообще бы дома посидел. Для него смотреть выступления Немова на сцене – мучение, а не удовольствие. Сегодня же мучение обещало быть долгим.

Глеб нервно вышагивал по гримерке, не имея возможности присесть – в концертных брюках садиться нельзя, складки останутся. Рома стоял, опираясь обеими руками на спинку стула, и посматривал на часы.

В комнату заглянул Дэн:

- Глеб Васильевич, можем начинать. Все в зале.

- Иду.

Никогда еще Никита не видел любимого таким – собранным, напряженным, как будто сжатая пружина. На гастролях или рядовых выступлениях в Москве он мог перед концертом думать о чем угодно, травить в кулисах похабные анекдоты и тут же выходить на сцену с правильным выражением лица и петь «Нивы России». Сейчас же он был полностью погружен в созданный им образ, максимально сосредоточен.

- Глеб, туфли!

Никита едва успел его остановить, а то так бы и пошел на сцену в тапочках. Чертыхнулся, переобулся, вышел. Никита и Рома последовали за ним до кулис.

Зал должен был быть набит под завязку – все билеты продали еще в октябре, но из кулис Никите было отчетливо видно, что в третьем ряду свободно мест десять, на пятом ряду много пустых кресел.

- Не пришли-таки, — раздался за спиной раздосадованный шепот Вяземского – тот тоже считал кресла. – Черт, Глеб расстроится.

- Кто не пришел?

- Президент.

- Ого, а ожидался?

- Да кто его знает? На юбилеи артистов такого уровня всегда приглашают первых лиц, оставляют места. Не сам придет, так кто-нибудь из аппарата. Еще мэр, главы министерств. Чем больше высокопоставленных задниц, тем круче считается концерт. Ну может еще кто явится, эти могут и посреди концерта завалиться. Так, Ник, ты не расслабляйся, вода где? Сейчас Глеб веники соберет и придет пить!

Никита спохватился, помчался за водой. Когда вернулся, Глеб уже допел романс и теперь расшаркивался перед зрителями, благодаря за многолетнее внимание к его персоне. Дядюшка тоже ушел на сцену.

В кулисах толкалось полно народу – какие-то помощники режиссера с рациями, дающие указания то осветителям, то звуковикам, гримеры, телевизионщики, снимающие сцену с разных ракурсов, фотографы. Потом Никиту чуть не снесла толпа детей, тот самый балет, который объявил Ромка. Они и Глеба чуть не снесли, возвращавшегося в кулисы поправить грим и сгрузить цветы. Ник протиснулся к нему со стаканом.

- Пить будешь?

Предложил и отшатнулся. На него мельком, как на постороннего, глянул совершенно чужой человек с пустыми, как будто стеклянными глазами. Стакана Глеб и не заметил. Дал гримерам подправить макияж и вернулся на сцену. Никита проводил его растерянным взглядом, поставил стакан на колонку и привалился к ней же. К такому Глебу нужно было еще привыкнуть. Или не нужно? Как-то не испытывал он желания еще ходить на концерты любимого.

А любимый тем временем распинался перед залом, рассказывая, как нежно любит супругу и благодарен ей за прожитые вместе счастливые годы. Никита видел из кулис Ирму, сидящую на первом ряду с каменным выражением лица. Таше стоило огромных усилий уговорить ее прийти, но на большее, чем изобразить Снежную Королеву Ирмы не хватило. Она даже платье надела какое-то ледяное, серо-стального цвета. И сейчас с кривой, вымученной улыбкой слушала дифирамбы мужа. А Глеба несло, комплиментами со сцены он не ограничился, оркестр заиграл «Ты – моя любовь», и Немов, подхватив какой-то очередной букет, лежавший на рояле, пошел в зал к супруге, не переставая петь. Подошел, вручил букет, потянулся поцеловать руку. Ирма сделала вид, что не поняла его намерения, намертво вцепившись в подаренные цветы. Мда, как все плохо-то. Никита с горечью отметил, что Ирма не просто оскорблена или обижена. Она брезгует Глебом на физическом уровне. Глеб тем временем взял высокую ноту и опустился перед женой на колено. Зал восторженно зааплодировал. Никите дико захотелось покурить. А лучше бы и напиться. Вся эта показуха основательно выводила его из себя. Ну да, он артист, играет роль, в которой его хотят видеть зрители. Но нельзя же настолько лицемерить. Ну всем же противно, и Ирме, и сидящей рядом Таше, и Нику. И самому Глебу.