НаперSники синея

Почему человек – венец творения,

удалось сформулировать только сегодня, буквально пару часов назад. Человек – единственное живое существо, которое может много, очень много ошибаться и при этом продолжать оставаться в живых.

Будучи венцом творения, беспрепятственно ошибающимся и прекрасным в своем бесконечном заблуждении, я сейчас (на самом деле не прямо сейчас, а минут пятнадцать назад) стою в центре кухни, задрапировав себя пледом на манер римской тоги, и вещаю: «Кронос не только неумолим, но и злокознен, поэтому часы счастья скоротечны, зато минуты ожидания всегда томительны». Это я так объясняю кошкам, что рыба пока не разморозилась, надо ждать.

Раньше они не внимали моим речам и только требовательно таращились. Но теперь, едва услышав о Кроносе, вздыхают и расходятся по своим делам. Такова сила божественного имени.

Право жить

Вчера в магазине две юные тетеньки обсуждали удаление волос, и одна гордо рассказывала, что буквально через день пользуется эпилятором, а вторая морщилась: «Ну это же очень больно, лучше уж брить». «Больно, – согласилась первая, – но у меня после этого такое ощущение, что я заслужила право жить».

На этом месте мне многое стало понятно о современной культуре ухоженного тренированного тела, а лучше бы не становилось, ей-богу.

Представления о возможном

В магазине «Тайгер» за кассой стояла бледная девица, голову ее насквозь пронзал меч. То есть с одной стороны головы торчала рукоять меча, с другой – окровавленное лезвие.

Ясно, конечно, что это такая специальная карнавальная шапочка ко Дню Всех Святых. Но ясно становится не сразу. И не всем.

Мы, например, сперва расплатились за покупку и только потом сообразили, что девица жива, здорова и благополучна, а в голове у нее не меч, а грядущие праздники. Никогда заранее не знаешь границ своих представления о возможном (не «вообще», а вот прямо сейчас, здесь, в магазине на проспекте Гедиминаса). Меч в голове самодвижущегося и говорящего человека – это, как выяснилось, в пределах (моей) нормы. Я и пишу-то о нем, только потому что оказался ненастоящим, и это забавно.

…Гораздо трудней поверить, что этот дивный пьяный октябрь, благоухающий прелыми листьями, свежей травой, речной водой, дымом печных труб, грибами и кофе из десятков городских кофеен, двери которых распахнуты настежь по случаю затянувшегося тепла, действительно происходит со мной, а я с ним, и мы вместе – со всем остальным миром.

Очень трудно поверить, что я настолько, до такой степени есть.

Но я как-то справляюсь.

Привычный способ

ориентироваться в человеческом компоте на предмет обнаружения т. н. «своих» и т. н. «чужих» сводится к примитивному делению на тех, кто согласен с моим мнением по каким-то фундаментальным для меня вопросам, и тех, кто не согласен.

Так устроен любой человеческий ум (и мой тоже) – он хочет бесконечно утверждаться в своей правоте. Ему кажется (на определенной глубине, труднодоступной для осознания), что это вопрос жизни и смерти.

Но тут такая штука. Начиная с некоторого момента этот принцип отбора окончательно утрачивает смысл. Потому что важным становится не согласие-несогласие, а само умение поставить вопрос таким образом. Погрузиться на ту же глубину и посмотреть на вещи примерно из той же точки, что и я. Какие при этом делаются выводы – дело десятое. До какой бы немыслимой херни ни додумался мой собеседник по любому вопросу, это не имеет никакого значения в сравнении с тем фактом, что он вообще смог этот вопрос сформулировать.

В этот момент я понимаю, что мой собеседник – такая же форма разумной жизни, как я. А не просто что-то с виду более-менее похожее.

Такая же форма разумной жизни, как я – это столь бесконечно ценно, что о какой там уже правоте может быть речь. В жопу ту правоту.

Про бесконечно унылую ноту

Среди часто задаваемых мне вопросов есть один, на который вот так на бегу не ответишь. А вопрос из наиважнейших, сродни гамлетовскому «быть или не быть». Вернее, его логическое продолжение.

Потому что в переводе с русского на русский вопрос звучит так: «и если быть, то на какие шиши?»

Бывает ли у вас вот такое противное состояние, когда ничего не хочется, такое вот брррр, ну как будто тянется внутри какая-то бесконечно унылая нота, тянется и тянется, резинка такая. И тебе становится вообще ничего не интересно, скучно, гадость, конечно.

И если бывает, то как выбираетесь? Или само проходит?

Отвечаю с конца, так проще.

Само проходит, конечно. Но крайне редко. Настолько редко, что такие случаи можно считать чудом и не особо на них рассчитывать.

…Что касается меня.