Написано кровью моего сердца. Книга 1. Перипетии судьбы

– Да. Разумеется, капитан. – Ощущая неловкость, Уильям взял запечатанную депешу.

– Вот и славно. – Андре улыбнулся, хлопнул его по плечу и вышел, радостно предвкушая грядущую битву.

Уильям глубоко вздохнул, тщательно сложил записку сэра Генри и положил на кровать. Теперь все будет выглядеть так, будто Уильям сначала встретил Андре и поспешил выполнить его поручение, причем немедленно, даже не успев прочесть записку сэра Генри.

Как бы там ни было, вряд ли его кто хватится.

Глава 69 Спозасранку

Было около четырех утра. «Спозасранку» – так называют этот час английские солдаты в мое время. Снова вернулось ощущение перемещения во времени, воспоминания о другой войне вставали между мной и моей работой, словно туман. И вдруг исчезли, и настоящее стало четким и ярким, будто на фотопленке «Кодахром»: армия собиралась на битву.

Никакой туман не скрывал Джейми. Высокий и массивный, он отчетливо просматривался на бледнеющем полотне ночи. Я не спала, уже одетая и наготове, однако пальцы спросонья плохо слушались. От Джейми исходило тепло, и я пододвинулась к нему, словно к костру. Он вел Кларенса, который был еще теплее, но шел без охоты, сонно свесив уши.

– У тебя будет Кларенс. – Джейми вложил поводья мула мне в руку. – И это, если ты вдруг окажешься одна и тебе придется отбивать мула от желающих забрать его.

«Этим» оказался толстый кожаный пояс с двумя тяжелыми кавалерийскими пистолетами, патронташем и пороховницей.

– Спасибо. – Я тяжело сглотнула и привязала мула к дереву, чтобы надеть пояс с пистолетами. Они были довольно увесистыми, однако я внезапно успокоилась, когда их тяжесть легла мне на бедра. Я посмотрела на палатку, в которой лежал Джон.

– Ладно, а что насчет…

– Я присмотрю за ним. Собери остальные свои вещи, саксоночка. У меня не больше четверти часа, и я хочу, чтобы мы вышли вместе.

Я смотрела, как он идет к толпе, высокий и решительный, и думала уже не в первый раз: может, сегодня? Может, я вижу его в последний раз? И я молча стояла и смотрела, не отводя глаз.

Когда я потеряла его впервые, у Каллодена, я вспоминала каждый миг нашей последней ночи. Мелкие подробности помнились даже спустя годы: солоноватый вкус кожи на виске Джейми, изгибы его головы в моих ладонях, мягкие, влажные волоски у основания шеи… и неожиданно – магический ручеек крови, когда я на рассвете порезала руку Джейми, тем самым пометив, что он навеки мой. Благодаря этому я ощущала его рядом.

Когда я потеряла Джейми последний раз, в море, я вспоминала ощущение его присутствия рядом со мной, его тепло и тяжесть в моей кровати, ритм его дыхания. Лунный свет на его скулах, розовый отблеск рассвета на его коже… Даже зная, что дыхание Джейми стихло навсегда, я слышала его – медленное, ровное, непрерывное, – когда лежала одна в кровати моей комнаты на Каштановой улице. Этот звук успокаивал меня, а потом сводил с ума осознанием утраты, и я вжимала голову в подушку в тщетных попытках больше не слышать его… и позже бродила ночью по комнате, где пахло дымом, свечным воском и угасшим днем, и успокаивалась, лишь снова услышав дыхание Джейми…

Если на этот раз… Джейми вдруг обернулся, будто я позвала его. Он быстро подошел ко мне, взял за руки и сказал тихо и решительно:

– Сегодня это тоже не случится.

Потом он обнял меня, потянул вверх и глубоко, нежно поцеловал. Стоящие невдалеке мужчины разразились восторженными возгласами, но мне было все равно. Даже если это случится сегодня, я буду помнить.

* * *

Джейми шел к своим отрядам, вольно устроившимся у воды. Дыхание реки и поднимающийся от нее туман умиротворяли его, позволяя продлить ощущение ночного покоя и родственника за плечом. Джейми просил Йена-старшего остаться с Йеном-младшим, так было бы правильно, однако ему по-прежнему казалось, что рядом трое.

Сила мертвых родичей нужна ему. Ведь под его началом триста человек, знакомых лишь несколько дней. Раньше те, кого он вел в бой, всегда были ему родней по крови, по клану. Они знали его, доверяли ему – и Джейми доверял им. А эти люди чужие, но их жизни в его руках.

У них нет боевого опыта, они грубы и недисциплинированны – сущее отребье по сравнению с солдатами регулярной армии: тех всю зиму натаскивал фон Штойбен, низенький пруссак с фигурой как у бочонка, при взгляде на которого так и тянет улыбнуться… Однако это не важно – отряды Джейми всегда состояли из подобных людей: фермеров и охотников, которых вырывали из привычной среды и вооружали косами и мотыгами наряду с мушкетами и мечами. Если эти люди доверяли ему, то сражались бок о бок с ним – и за него – будто дьяволы.

– Ну, как обстановка, преподобный? – тихо спросил он священника, который только что благословил свой отряд добровольцев и стоял среди них в черном мундире, все еще протягивая руки, будто чучело на затянутом рассветной дымкой поле.

Лицо священника, обычно строгое, просветлело, и Джейми осознал, что уже занялся рассвет.

– Все хорошо, сэр, мы готовы, – хрипло ответил Вудсворт.

Слава богу, он не спросил про Бертрама Армстронга.