Напиши мне про любовь

— С удовольствием.

Едва сдерживая досаду, Джеймс прорычал:

— Не лучше ли нам сделать заказ, Жаклин? В такое время обслугу не дождешься.

— Ей-богу, Джеймс, неужели ты не можешь думать о чем-то еще, кроме своей утробы? — возмутилась Жаклин. От столь несправедливого обвинения Джеймс лишился дара речи. Жаклин продолжала: — Через дорогу есть гастроном. Мне большой гамбургер. И кофе. А вам, лейтенант?

— Сэмми делает отличные сандвичи с креветками, — сообщил О'Брайен. — От кофе тоже не откажусь.

— Но ведь ты... — пролепетал Джеймс. — Ты говорила, что пригласишь меня на ужин.

— Ну да. — Жаклин достала кошелек. — Ни в чем себе не отказывай, Джеймс.

После ухода Джеймса О'Брайен уселся на его стул.

— Ужасная вы женщина, миссис Кирби.

— Я подумала, что при нем вы не сможете свободно говорить.

— Правильно подумали. Только вот я не уверен, что горю желанием свободно говорить в его отсутствие.

— Не будем терять время. Он скоро вернется. Вы ведь тоже считаете, что Дюбретту убили.

О'Брайен невозмутимо выдержал ее пристальный взгляд.

— Ага, — довольно кивнула Жаклин, — считаете. У вас есть что-то конкретное или одна только интуиция?

На лице О'Брайена четче обрисовались складки, что означало улыбку.

— Нет такого зверя, миссис Кирби, разве что в той макулатуре, чтением которой вы явно злоупотребляете. Мои подозрения — если их вообще можно так назвать — произрастают из того, что Дюбретта сказала мне четыре или пять дней назад, когда я в последний раз видел ее живой.

— Ну? — Жаклин подалась вперед.

— Я заскочил навестить Пруденс, а когда уже собирался уходить, вернулась Дюбретта. Мы перекинулись парой слов, и я спросил, над чем она работает. Обычный разговор — порой она отпускала какие-нибудь намеки, порой отшучивалась и советовала мне следить за ее колонкой. На сей раз она рассмеялась. Но потом сказала... «Знаешь, — говорит, — это, конечно, не скандал века. Никакой тебе коррупции в правительстве. Так, один старый должок. Но если мне удастся это провернуть, то получу самое большое удовлетворение с тех пор, как занялась этим бизнесом. — И со смехом добавила: — Учти, О'Брайен, если я на днях коньки отброшу, то не от сердечного приступа».

— Ну вот!

— Черта с два. Это не улика, миссис Кирби.

— Может, и нет. Но отлично вписывается в мои теории.

— Я так понял, рано или поздно вы поделитесь своими теориями со мной, независимо от моего желания их выслушать. — Голос О'Брайена стал жестче. — Уясните одно, миссис Кирби. Я не играю с вами в Шерлока Холмса. Официально дело не просто закрыто, по сути дела-то и не было. Сам я заглянул к вам в свободное время потому... а, к черту. В общем, я разговариваю с вами потому, что вы якшаетесь с этой шайкой психов, что живут через дорогу. И не намерен ни советоваться с вами, ни обмениваться информацией, ни прислушиваться к вашему мнению. Если хотите со мной чем-то поделиться, я над этим подумаю. И — точка.

— Само собой, лейтенант, у меня есть дела поинтереснее, чем играть с вами в Шерлока Холмса. Кроме того, если в я и решила поиграть, то уж не с вами.

— Тогда не тяните кота за хвост. Скоро ваш бойфренд вернется.

Глаза Жаклин вмиг превратились в малахитовые щелочки, но она сдержалась.

— Хэтти Фостер — агент трех ведущих авторов в любовно-историческом жанре, плюс под ее крылышком еще несколько светил поменьше. Как поведала мне ее завистливая соперница, Хэтти монополизировала любовно-исторический рынок. А на рынке этом ворочают огромными деньгами. Издатели любовных романов заявляют, что в их руках сорок процентов...

— Я знаком с цифрами.

— Рада за вас. Так вот, старушка Хэтти живет припеваючи за счет авторов, которых держит в упряжке, и не только потому, что за них хорошо платят, но и потому, что она стрижет с их гонораров куда больше, нежели ей причитается. Комиссионные Хэтти и без того вдвое выше обычных, но она еще и подворовывает у своих подопечных, хотя я и не могу этого доказать. Писателей легко обмануть — они такие наивные.

На каких условиях Хэтти работает с Валентайн, я не знаю. Эта девушка была ее первой значимой клиенткой, по сути с нее и начался успех Хэтти. Валентайн нужна ей не меньше, чем тетушка Хэтти самой Валери. Да и Макс Холленстайн, импресарио Валентайн, весьма неглупый человек, так что вряд ли Хэтти там много мухлюет. С остальными — дело другое. Виктор фон Дамм — нечто вроде чудовища Франкенштейна: Хэтти собственноручно создала его из двух пишущих домохозяек и безработного актера. Здесь она вполне могла бы заявить, что вправе рассчитывать на большее, чем обычные агентские проценты, поскольку сам по себе Виктор фон Дамм столько не заработал бы. И правда, весьма оригинальная затея. Ведь в любовно-романтическом бизнесе преобладают женщины-авторы, а немногие затесавшиеся мужчины пишут под женскими именами. Но Виктор фон Дамм — уникальное явление, шикарный парень от литературы.