Напиши обо мне роман

На пляже и когда мы где-нибудь оставались наедине, не уставал подчеркивать, что подобный разврат здесь сильно не одобряется и на нас смотрят сквозь пальцы только потому, что мы иностранцы.

— Но если мы перейдем к чему-нибудь более непристойному, повезет, если отделаемся только штрафом… — намекал он.

— Даже не мечтай! — улыбалась я.

В конце концов, моя профдеформация — не только интерес к эротическим шуткам, но и иммунитет к красивым жестам. В лучшем случае я их записываю в блокнотик на будущее.

Даже как-то была забавная история: на Кипре ко мне подкатил весьма симпатичный мужчина. Изящно подкатил — сначала попросил сфотографировать его на фоне заката, и было бы жестоко отказать в такой малости.

Потом похвалил получившееся фото: «Вы не фотограф?» Сделал комплимент духам, сказал, что шел за мной в их шлейфе и его тянуло как магнитом к задумчивой девушке… Кстати, о чем я думала с таким мечтательным видом?

Я честно сказала, что о романе, который пишу, и он стал восторгаться — никогда не был знаком с писателями! Может быть, я расскажу ему о себе? Например, за кофе.

Только, конечно, если я не против, он не хотел бы на меня давить, если я скажу, он немедленно оставит меня в покое думать над будущим шедевром.

Я даже не успела понять, что происходит, но, когда достала телефон, чтобы дать ему мой номер, поняла, что обязана записать его стратегию. Он раскрутил меня с нуля до свидания за пять минут одной только болтовней, хотя я совершенно не планировала ни с кем знакомиться и просто качала головой на все остальные «Хелло!»

Увы — для него! — начать срочно придумывать героя, который вот так же познакомится с девушкой, мне было намного интереснее, чем пить кофе.

Роман таких высот пока не достиг.

С другой стороны — с ним-то я уже пила кофе, и не раз. И не только кофе, и не только пила…

 

 

 

Шопинг

— Ну что… — Роман припарковал машину у бесконечно высоченной иглы Бурж Халифы и задрал голову, щурясь на отблески солнца в ее стеклах. — Не только самое высокое здание в мире, но и самый большой торговый центр. Идем?

— Идем… — ответила я, попытавшись последовать за ним, но чуть не навернулась, споткнувшись о ближайший бордюр, потому что под ноги так и не смотрела. Только вверх.

Роман подхватил меня, не дав пропахать носом плавящийся от жары асфальт, но тут же убрал руки, едва я обрела равновесие. Лишь усмехнулся краем губ.

Он неизменно шлялся в своем белоснежном облачении — и надо сказать, такой расслабленный стиль шел ему необычайно. Но вот главное свое достоинство он скрывал.

Под темными очками.

Поэтому я беззастенчиво разглядывала — впрочем, тоже сквозь темные очки! — молодых арабских мужчин, которые повсюду рассекали в длинных белых платьях-кандурах, временами весьма облегающих. Отвести взгляд от стройных чернооких красавчиков было сложно!

Пару раз я пыталась подбить Романа вырядиться во что-то похожее, но он понял намек только наполовину и в следующий раз явился в арафатке в красно-белую клеточку на голове.

Себе я давно собиралась купить абайю — женское платье, они тут были очень красивые, даже самые простые. Но в сувенирных лавках такого не продавалось, а по магазинам не удавалось вырваться. Вот, наконец-то пришло времечко!

— Мы ведь не только аквариум и фонтаны смотреть? — обеспокоенно спросила я, когда короткая перебежка по раскаленной парковке закончилась в промороженном кондиционерами холле торгового центра. — Я хочу шопинг!

— Конечно. Мы сюда за этим и приехали, — заверил Роман, лихим жестом сдернул очки и полез в карман за уже знакомой растрепанной стопкой карточек, чеков, бумажных денег и просто листочков с записями. — На, держи.

Он протягивал мне отливающую сталью строгую кредитку с черными буквами.

— Это что?.. — с легкой брезгливостью поинтересовалась я.  

— Карта с лимитом в миллион. Ну и пара сотен там сверху лежит.

— Это зачем?.. — спросила я, слегка отодвигаясь от него.

— Исполняю твою мечту о безудержном шопинге, — пояснил он спокойно. — В комплект к идеальным каникулам.

— Нет.

Я посмотрела ему в глаза. В зеленые наглые глаза на загорелой симпатичной морде с немаленьким шнобелем, который совсем его не портил. Особенно это заметно было в Эмиратах, где у всех такие.

Смотрела долго. И серьезно.

Так долго, что он устал держать карту в протянутой руке и опустил ее.

Пока до него не дошло, что я не шучу.

— Алис… — устало сказал Роман. — Ну кончай.

— Нет.

— Вертолет нормально зашел, икра нормально зашла, а деньги — нет?

— Да.

— Что за чушь… — он поморщился и водрузил темные очки обратно на нос, скрывая опасный взгляд. — Нормально же все шло! Что ты вдруг вспомнила про «у советских собственная гордость»? Или к чему этот перфоманс?

— Ром… — я вздохнула. — Ты пойми. Это не гордость. И не скромность. И не кокетство. И не «я не такая».

— Блять, а что тогда?!

Он снова сорвал очки и вперился в меня сверкнувшим яростью взглядом.

— Это злость, Рома, — нежно сказала я. — Развлечения это развлечения, а деньги — это уже конкретно такой маячок. Ты богатый мальчик, я бедная девочка. И вот мы начинаем танцы вокруг этой разницы.