Наполеон

Когда Бонапарта освободили из тюрьмы, он был по-прежнему одержим идеей применить на итальянском фронте свои приемы ведения боевых действий при помощи артиллерии. В то лето из-за суматохи в Париже вокруг Робеспьера кампанию отложили, а австрийцы, при поддержке с моря военно-морского флота Великобритании, подошли к генуэзскому побережью. Из Парижа пришел приказ – оставаться на оборонительных позициях. Но это противоречило всем инстинктам Бонапарта, и как только его выпустили из-под ареста, он стал убеждать генерала Пьера Дюмербиона, командующего армией, осторожного старого служаку, нанести 17 сентября 1794 года упреждающий удар. Этот тактический прием – разделить противников и разбить их по отдельности – станет еще одним принципом Бонапарта. Он решил вклиниться между армиями Австрии и Савойи. 21 сентября, в соответствии с планом Бонапарта, австрийские войска были атакованы и разбиты у городка Дего, на реке Савона, при этом они потеряли в бою сорок две пушки. Поскольку это было первое полевое сражение, которым командовал Бонапарт, стоит особо отметить неожиданность, стремительность и направление удара – атака проводилась с тыла. Это был любимый тактический прием Бонапарта, он старался применять его везде, где это было возможно. Бонапарт чувствовал: чтобы закрепить успех, нужно быстро продолжать наступление, продвигаясь вглубь итальянской равнины. Но Дюмербион отверг это решение и 24 сентября, желая закончить «на высокой ноте», отдал приказ отступить на оборонительные позиции. Через два месяца он ушел в отставку, но прежде благородно приписал успех всей кампании молодому командующему своей артиллерией.

По сути лишившись должности, Бонапарт поехал в Париж, следуя своему принципу: идти туда, где сосредоточена власть. Его целью было добиться, чтобы политическая элита оценила его как военного советника, и таким образом подняться до верховного командования. Первые попытки оказались тщетными; именно в тот период, зимой 1794–1795 года, он подумывал поехать служить в Турцию. Успех пришел к нему не сразу. Конвент намеревался предложить новую конституцию, которая должна была быть принята на референдуме. Но участники Конвента хотели сохранить за собой места и жалование, поэтому параллельно был издан декрет, по которому две трети мест в новом Законодательном собрании должны были занять члены старого Конвента. Это решение было крайне непопулярным, и в качестве меры предосторожности власти наделили виконта де Барраса (1755–1829) plein pouvoir[7] для поддержания порядка.

Бонапарт еще под Тулоном познакомился с Баррасом, беспринципным бывшим офицером-роялистом, который был связан с якобинцами. От Барраса Бонапарт узнал, насколько эффективны могут быть жестокие репрессии против роялистов, и как торжество революционной «справедливости» можно использовать для накопления богатства и захвата ключевых позиций. Баррас снова переметнулся на другую сторону в 1794 году, способствуя прекращению террора и казни тех, кто его устроил. Он стал наиболее влиятельным членом Директории, которая сменила Законодательное собрание Робеспьера. Он был уже богат, пережил всевозможные перемены, подарки и превратности судьбы и умер богачом при Реставрации. Он был также известен как волокита и распутник. Одной из его любовниц была моложавая красавица-креолка, вдова, Мари-Жозеф-Таше де ля Пажери (1763–1814). Она родилась в Вест-Индии, на шесть лет раньше Бонапарта. Женщина принадлежала к дворянскому сословию (по рождению и количеству титулованных родственников), но была бедна и могла пробить себе дорогу наверх, рассчитывая лишь на свой ум и очарование. И тем и другим природа щедро наградила ее, и в шестнадцать лет она вышла замуж за богатого аристократа Александра де Богарне, который встал на сторону революции и был одним из самых выдающихся ее генералов. У супругов было двое детей, один из которых, Евгений де Богарне, позже стал ключевой фигурой в планах Бонапарта.

Но в 1793 году Богарне потерпел поражение при осаде Майнца, позже был обвинен в измене и попал на гильотину. Его жена также некоторое время провела в тюрьме, ее тоже могла постичь участь супруга. Важно помнить, что практически всем основным фигурам Франции той поры в тот или иной период угрожала смерть, они видели, как их друзья, родные, враги или коллеги шли на эшафот, и это выработало определенный стоицизм или равнодушие, с которым эти люди взирали на кровопролитие. После смерти мужа Жозефина старалась держаться «на плаву» в парижском светском обществе, где она блистала в эти смутные, страшные времена, заводя бесчисленные романы со многими политиками, пока не стала любовницей могущественного Барраса.