Наполеон

Главным источником напряженности, кроме самого экс-императора, был ограниченный, упрямый, педантичный и дотошный, действовавший из лучших побуждений, честный, нервный и чересчур щепетильный Хадсон Лоу, которого назначили губернатором острова и главным тюремщиком Бонапарта. Ни один человек, обладавший связями или влиянием в Англии, не соглашался на эту должность, а Лоу, который по рождению не принадлежал к дворянскому сословию, был рад получить ее. Она давала ему финансовое благополучие – 12 тысяч фунтов в год плюс надбавки, к тому же он становился почетным кавалером ордена Бани (он уже был возведен в рыцари) и получал чин генерал-лейтенанта. Отец Лоу был полковым хирургом. Лоу родился в армии, поступил на службу в возрасте двенадцати лет и служил всю жизнь – по всей империи и на европейском театре военных действий. Бонапарт часто насмешливо фыркал, что его тюремщик никогда не нюхал пороху, но это было не так. Лоу участвовал в тридцати одном сражении (против пятидесяти сражений самого Бонапарта), он был свидетелем и египетской кампании, и поражения французов под Лейпцигом. Лоу сражался в Италии, в Германии, Греции, Испании и в самой Франции; жители Марселя вручили ему почетную награду за спасение города от мародерства. Лоу говорил на нескольких языках и слыл крупным специалистом, во-первых, в воспитании и тренировке местных вооруженных сил, таких как Корсиканские рейнджеры, Мальтийский полк, Неаполитанские нерегулярные войска, Русско-германский легион (все эти подразделения финансировало британское правительство), и, во-вторых, в связях с союзническими армиями, особенно с армией Пруссии. Так, в тринадцати сражениях он исполнял обязанности офицера для особых поручений при Блюхере. Он был разносторонним, опытным человеком, в соответствии с официальной характеристикой, «не пропустившим ни дня службы с начала войны в 1793 году». Герцог Веллингтон, под началом которого Лоу служил генерал-квартирмейстером, считал его человеком весьма недалеким, но добросовестным и безупречно честным офицером, который стал жертвой скандальной травли.

Что послужило причиной столь жестокой травли? В Англии ее развязали представители партии вигов из числа близких к Холланд-хаузу, которые всегда симпатизировали Бонапарту как оппоненту абсолютной монархии по праву помазанника Божьего. Они мечтали освободить императора или помочь ему бежать с острова. Когда попытки добиться права на неприкосновенность личности провалились, сразу после назначения Лоу губернатором Святой Елены, лорд и леди Холланд неоднократно приглашали его в Холланд-хауз и использовали все свое обаяние и лесть, чтобы убедить гостя принять их взгляды и смягчить условия содержания знаменитого узника. Сначала Лоу был ошеломлен – ведь его принимали в самом изысканном обществе Европы, однако вскоре понял, что задумали Холланды. Он категорически заявил, что собирается строго следовать инструкциям графа Батерста, секретаря по делам колоний, которому парламент поручил проследить, чтобы Бонапарту были обеспечены все условия, совместимые с требованиями безопасности. На этом барон и баронесса оставили Лоу в покое и с того момента стали его заклятыми врагами.

На острове кампанию против губернатора намеренно развернула свита ссыльного императора. Сам Бонапарт начал с того, что попытался очаровать Лоу, но быстро понял, что тот неподкупен. С тех пор Лоу в его устах характеризовался как сатана: подлый, подозрительный, лживый. Бонапарт утверждал, что Лоу подкупает его слуг, что он профессиональный отравитель, человек, способный на низкую жестокость, который стоял во главе банды корсиканских убийц. Часто намекают, что Лоу и Бонапарт каждый день ссорились по пустякам. Мелочный и ограниченный Лоу был антиподом великодушного Бонапарта. Фактически они встречались всего шесть раз, две последние встречи состояли полностью из оскорблений и обвинений из уст Бонапарта и молчания Лоу.

Бонапарт, как мы могли заметить, всегда правильно использовал пропаганду – от итальянской кампании до египетского похода и далее, и теперь, с поддержкой семейства Холланд он начал самую долгую и самую успешную пропагандистскую кампанию в своей жизни. Ее хорошо охарактеризовал Бэзил Джексон, молодой британский офицер из охраны Бонапарта: «Политика, истово и усердно проводимая сторонниками Наполеона, которым изгнание претило так же, как и самому Бонапарту, состояла в написании памфлетов и жалоб на излишние ограничения, оскорбления со стороны губернатора. Нехватка продовольствия, жуткие условия проживания, пагубное влияние климата – вот далеко не полный список обвинений, но в основном все сводилось к оскорблениям в адрес губернатора как воплощения вселенского зла.

Позже, после смерти Бонапарта, де Монтолон признался Джексону: «C’était nôtre politique, et que voulez-vous?» [28]