Наполеон

Бонапарт тоже не отказывал себе в сексуальных приключениях во время походов. И, как это всегда у него было, все происходило в спешке. Когда он ощущал потребность в сексуальной разрядке, то просто говорил адъютанту: «Приведите мне женщину». Адъютанты хорошо знали его предпочтения. Этих женщин раздевали и приводили в его спальню обнаженными. У Бонапарта не было желания повторить судьбу Олоферна, библейского генерала, которого обезглавила ревностная иудейка Юдифь. А может, это была точка зрения племянника Бонапарта, Наполеона III, который, в свою очередь, после восшествия на престол, ввел подобную практику, когда ему нужна была женщина.

И Бонапарт, и Жозефина были способны испытывать муки ревности. Они устраивали скандалы, шумные выяснения отношений. Жозефина могла рисковать: ее положение законной супруги защищала суеверность самого Бонапарта. Он верил, что именно эта женщина предназначена ему самой судьбой. Тогда почему у них не было детей? Полагаясь на мнение личного врача, императрица считала, что в этом виноват Бонапарт. В конце концов, она уже родила сына. Бонапарт же верил, что жена может умереть раньше него, и тогда он сможет снова жениться и зачать здоровых наследников. У него были интимные отношения с женщинами, даже в те периоды, когда они жили вместе с супругой в одном из его дворцов. Жозефина знала об этом, так как иногда вечером ее не пропускали в покои супруга. (Возможно, именно тогда и родилась та известная шутка.) Но ни у одного из супругов не было серьезных романов. Бонапарт мог порой шутить о своих интрижках, иногда даже в разговоре с Жозефиной, критикуя объекты своей страсти, особенно те, которые, по его мнению, были недостаточно хороши в постели. Это было, конечно, жестоко, но Жозефина, несомненно, воспринимала подобные вещи как доказательство, что мимолетные увлечения не затрагивали его слишком глубоко. По-видимому, Бонапарта сильно задевала ее неверность, но он предпочитал не выказывать своих чувств.

Лишь раз у Бонапарта случился серьезный роман. Зимой 1806 года на одной из стоянок во время триумфального похода по Польше его приветствовала серенадой группа молодых аристократок, наряженных крестьянками. Бонапарта поразила красота одной из девушек. По его приказу девушку разыскали и доставили к нему. Восемнадцатилетняя девушка оказалась супругой престарелого графа Валевски, и у нее был маленький сын. Графиня не хотела становиться любовницей Бонапарта, но польские власти, ее семья и ее собственный муж вынудили ее подчиниться. Ей было сказано, что от ее согласия зависит независимость Польши. По ее собственному признанию, когда ее втолкнули в спальню Бонапарта, она увернулась от его объятий, и тогда он закричал: «Если вы разгневаете меня, я уничтожу Польшу, как вот эти часы!» – сказав это, он швырнул на пол свои часы и раздавил их каблуком. Женщина упала в обморок, и пока она была без сознания, Бонапарт овладел ею. Со временем чувства графини к французу изменились, она оставила мужа, забеременела и родила сына. Бонапарт был в восторге. Это событие окончательно убедило его в том, что он может зачать наследника, который продолжит его династию. Таким образом, дни Жозефины как императрицы были сочтены, и развод был лишь вопросом времени. Но графине Марии Валевски не суждено было стать ее преемницей. Польской красавице было приказано вернуться к мужу и записать ребенка на его имя (в свое время граф Александр Валевски станет министром иностранных дел при Наполеоне III). Сам Бонапарт сказал своему брату Люсьену: «Я лично предпочел бы отдать корону своей любовнице, но в интересах государства я должен жениться на особе королевской крови».

О какой особе шла речь? Бонапарт предпочел бы жениться на русской принцессе. Из всех законных монархов Европы Бонапарту нравился только царь Александр I, во всяком случае, так он говорил. Он обращался к царю «мой друг». Дружба, которая имела для Бонапарта особое значение (она значила объединение интересов, а также взаимную симпатию), была самой важной из связей, помимо родственных, которые признавал Бонапарт. Женитьба на родственнице Александра означала бы некий кровный союз с наиболее могущественной державой восточной Европы. Так все было бы за то, чтобы возник прочный союз с Россией и, более того, появилась бы возможность объединенных действий в Азии, которые могли бы подорвать владычество британской империи в Индии.