Наполеон

Тем временем закон непреднамеренных последствий продолжал действовать. Война с Германией, начало которой ознаменовалось двумя победами Бонапарта в апреле, продолжалась шесть месяцев, но прерывалась периодами затишья и одним перемирием. Постепенно в Германии Бонапарт увеличил численность своей главной армии до 450 тысяч человек и 220 тысяч запаса. Но он постоянно испытывал недостаток в кавалерии и поэтому не мог добиться ни тактического преимущества над противником, ни его окончательного разгрома. Кроме того, значительная часть пехоты была не настолько хорошо обучена, чтобы выполнять сложные полевые маневры. Напротив, прусской армии пошли на пользу фундаментальные реформы, инициированные ярым антибонапартистом генералом Герхардом Шарнхорстом. Бонапарт убил этого выдающегося организатора в битве при Лютцене. Но его преемником стал не менее талантливый Август Вильгельм Гнейзенау, который в качестве начальника штаба помог фельдмаршалу Блюхеру стать невероятно успешным боевым командиром. Гнейзенау превратил прусскую армию в самую грозную военную машину в Европе – титул, который она время от времени подтверждала вплоть до 1945 года.

Можно сказать, что 1813 год ознаменовался началом перехода военного преимущества в Европе на сторону Германии от Франции, которая удерживала его с 1640-х. Оглядываясь назад, можно сказать, что Бонапарту стоило заключить мир сразу после двух своих побед в апреле и мае. Возможно, условия перемирия оказались бы более выгодными, чем те, которые предложил Меттерних. По численности шестая коалиция фактически превосходила все войска, с которыми он когда-либо сталкивался. Бонапарт всегда утверждал, что, если не принимать во внимание Британию, он смог бы в любое время разгромить две страны из «большой тройки» (Пруссия, Россия и Австрия). Если он сталкивался с тремя, исход был сомнительный. И когда в августе Австрия объявила ему войну, он вступил в конфликт не только с «большой тройкой», но и со Швецией, в то время как его бывший союзник Бавария переметнулась на сторону неприятеля, а самая подобострастная марионетка, Саксония, была оккупирована его врагами. Более того, в то время он, в сущности, воевал с объединенной Германией, которую захлестнула волна яростного национализма, что способствовало резкому повышению эффективности реформ Шарнхорста и Гнейзенау и вдохновило даже австрийцев воевать так, как никогда прежде. Порой казалось, что у Бонапарта было преимущество в численности. Но по качеству войск перевес впервые был на стороне его противников. Как впоследствии заметил Веллингтон, Бонапарту не хватило темперамента вести оборонительные бои, не говоря уже о целой оборонительной кампании. Если бы он смог это сделать, с высокой долей вероятности он бы вынудил шестую коалицию подписать перемирие, полностью вымотав ее армию, и не позволил бы ни одному ее солдату ступить на французскую землю. В действительности он все еще, как обычно, намеревался свести войну к грандиозной битве, которая стала бы апофеозом всей войны, игнорируя тот факт, что у него не было возможности восполнить понесенные потери, тогда как союзники неустанно увеличивали численность своих войск.

Развязкой стало сражение под Лейпцигом, которое длилось более трех дней, с 16 по 19 октября 1813 года. Общая численность задействованных войск была больше, чем в любом другом сражении за весь период 1792–1815 годов. (Бородино было вторым по численности.) В распоряжении Бонапарта находилось 180 тысяч человек и еще 20 тысяч в резерве. В войсках австрийцев, пруссаков, русских, шведов и других держав насчитывалось 350 тысяч человек. Кроме того, они ожидали скорого подкрепления. Это сражение назвали «битвой народов» – довольно мрачным словосочетанием, отражающим то, что Бонапарт делал с Европой, ввергнув ее в новую форму ведения войны – тотальной войны, в которую были вовлечены не только профессиональные армии, но и целые народы. Более половины воевавших были новобранцами. В этой изнурительной войне не было ни одного великолепного маневра, ни тактической внезапности, а окрестности городов превращались в поля смерти, где людские потери составляли не менее 100 тысяч. Бонапарта вынудили отступить, оставляя 30 тысяч солдат, которые попали в плен плюс 5 тысяч переметнулись во враждебный лагерь, в то время как битва была еще в самом разгаре – впервые в его армии появились перебежчики. Кроме того, он оставил во французских гарнизонах, раскинутых по всей Германии, 100 тысяч человек, которые были вынуждены безоговорочно капитулировать.