Наполеон Бонапарт: между историей и легендой

Эффект был усилен событиями разгоравшегося Восточного кризиса (конфликта между турецким султаном и пашой Египта, в который оказались вовлечены «великие державы») и сопутствовавшего ему Рейнского кризиса, то есть резкого осложнения франко-немецких отношений. Дипломатическое поражение Франции и ее международная изоляция после подписания Конвенции 15 июля 1840 г. без ее участия еще больше воспламенили патриотическое чувство и «наполеоновскую легенду», особенно когда против Франции по сути была образована европейская коалиция. В стране развернулось широкое патриотическое движение за отмену Венской системы и возвращение Франции левого берега Рейна. Это движение было очень широким: его поддерживали республиканцы, часть орлеанистов, в частности левый центр, студенчество, либеральная буржуазия, даже окружение Луи-Филиппа¹⁰⁵. Республиканская газета «La Réforme» привела на своих страницах высказывание старшего сына Луи-Филиппа, герцога Орлеанского, который в тот момент будто бы заявил: «Я лучше умру на берегах Рейна, чем в сточной канаве в Париже»¹⁰⁶. Правда, ровно год спустя вследствие трагического инцидента он погиб буквально в парижской канаве...

В Париже республиканцы и бонапартисты провоцировали правительство на то, чтобы оно не шло на уступки Великобритании.

29 июля в связи с празднованием десятой годовщины Июльской революции и перемещения останков жертв восстания 1830 г. к колонне Бастилии, многотысячная толпа устроила шествие, распевала «Марсельезу» и освистывала министров¹⁰⁷.

Самым непосредственным результатом операции по возвращению останков, с помощью которой Тьер рассчитывал укрепить собственное положение, стало возвращение претендента на престол, Луи-Наполеона. В 1837 г. принц вернулся из США, где подрабатывал преподаванием французского языка, обосновался в Швейцарии, а после смерти матери, Гортензии Богарне, переехал в Англию, вынашивая планы нового заговора. Когда принц узнал о решении Луи-Филиппа возвратить с острова Святой Елены прах Наполеона, он решил, что настал самый благоприятный момент для осуществления его замыслов. В опубликованной им в июне 1840 г. в Лондоне очередной брошюре под названием «Наполеоновские идеи» он высказывал мысль о том, что во Францию должны возвратиться не только останки Наполеона, но и его идеи о соединении порядка и свободы.

И эти идеи принесет во Францию он, Луи-Наполеон Бонапарт.

Более того, свои права на престол Луи-Наполеон аргументировал тем, что только власть Наполеона была по-настоящему легитимной. «Легитимность» Бурбонов, как он полагал, покоилась только на силе иностранных штыков; «легитимность» Луи Филиппа основывалась лишь на согласии, достигнутом между ним и частью депутатов, оппозиционных Карлу X. По мнению Луи-На-полеона, только Первая империя, наследница Революции, основывалась на истинной легитимности, исходящей из идеи всеобщего избирательного права. Только император «представлял» по-настоящему нацию; король, именуемый «представительным», представлял в действительности только самых богатых налогоплательщиков Франции.

Как отмечал французский исследователь Г. Антонетти, на почве этой легитимности Луи-Наполеон не прекращал напоминать о своем существовании и своей кандидатуре, используя рост «наполеоновской легенды» в качестве политического трамплина¹⁰⁸. Однако Булонский заговор 6 августа 1840 г. потерпел поражение, Луи-Наполеон был пленен. Процесс над принцем проходил с 28 сентября по 6 октября в Палате пэров и не вызвал особого интереса в обществе. На этот раз Луи-Филипп не был столь же великодушен. По приговору суда принц Бонапарт был осужден на пожизненное заключение в крепости Ам. Король, правда, распорядился, чтобы именитому узнику обеспечили сносные условия заключения, в том числе выписывать в тюрьму любые книги. В состоянии полного безразличия Луи-Наполеон и его сообщники в октябре отправились в тюрьму. Проправительственная газета «Le Journal des Débats» писала по этому поводу: «Сумасшедших не убивают, их сажают в тюрьму». В 1846 г., пользуясь определенной свободой передвижения по территории крепости, Луи-Наполеон смог бежать из нее и через Бельгию перебрался в Англию.

* * *

Между тем 18 октября «Бель Пуль» отправился в обратное плавание. Время возвращения было сознательно приурочено Тьером к моменту открытия парламентской сессии. Однако это ему не помогло: из-за разногласий с королем по поводу вооружений Франции на фоне Восточного кризиса Тьер был отправлен в отставку. 29 октября Луи-Филипп сформировал кабинет во главе с Николя Сультом, в котором пост министра иностранных дел занял миролюбивый и склонный к компромиссам Франсуа Гизо, фактически ставший реальным руководителем кабинета.