Наполеон Бонапарт: между историей и легендой

Во-вторых, и это, на мой взгляд, самое важное - Наполеон позволил французам поверить в то, что они лучшая нация в мире, он дал им чувство национальной гордости. Альфонс Ламартин в январе 1839 г., выступая в парламенте, произнес свою знаменитую фразу, известную в сокращенном варианте: «Франция скучает» (в полном варианте она звучит так: «Франция - это скучающая нация»). Это во многом объясняет причину непопулярности в национальной памяти короля Луи-Филиппа и объясняет популярность Наполеона, при котором французам было точно не до скуки. Главное, Наполеон подарил французам чувство величия или, говоря словами Стендаля, изменил мораль французского народа. Как писал Гейне, «последний крестьянский сын совершенно так же, как и дворянин из древнейшего рода, мог достигнуть... высших чинов и приобрести золото и звезды. Поэтому-то в каждой крестьянской хижине и висит портрет императора. [...] В его портрете многие, может быть, чтут лишь померкшую надежду на собственное величие»³³⁸.

Следующий момент - это непреодолимый магнетизм и харизма его личности, в которой, по словам Хазарисингха, не было ничего театрального. Но только одной харизмой трудно объяснить наполеоновский культ⁵⁴⁰. Наполеон - это не просто действующее лицо истории, он ее создатель, он сам ее писал. Анни Журдан отмечала: «Войти в историю, делать историю, подняться над соотечественниками, над личностью, над событиями, - это исключительный талант³³⁹. Более того, современная Франция, несмотря на отторжение Наполеона политическими элитами, остается, как отметил Жан Тюлар, «глубоко наполеоновской». «Территориальное, политическое, законодательное, институциональное наследие Наполеона для французского общества и мира в целом объективно беспрецедентно», - отмечает историк^340341342. Его имя, по словам Ж. Тюлара, символизирует вклад Франции в мировую историю. Историю Наполеона, по мнению Тюлара, невозможно ограничить дворцом Тюильри; ее необходимо рассматривать «под планетарной призмой»⁵⁴⁵. Это всемирное наследие Наполеона и его известность по всему миру также объясняет феномен популярности его имени в исторической памяти.

С. Хазарисингх выделяет три фактора успеха «наполеоновской легенды». Главный момент - это опыт Ста дней в 1815 г. Второе - принятие республиканцами наполеоновского наследия. Третье - народная страсть и креативность, проявляющаяся в том, что почитание Наполеона часто сопровождается переосмыслением его личности и наследия, и это наследие - универсально: из воина он превращается в миротворца, гаранта порядка, создателя свободы и гражданского равенства; из завоевателя -в благодетеля и освободителя народов; создателя Великой нации, певца европейского единства; из императора - в защитника ценностей великой Революции. Вышедший из скал Святой Елены, он символизирует вечное возвращение к божественным истокам³⁴³. Эти противоречия, по словам автора, не настолько парадоксальны, как может показаться на первый взгляд. Ведь сам Наполеон был человеком удивительной пластичности, способным на радикальные метаморфозы. Его меняющаяся легенда опирается на изменяющуюся историческую реальность. Но разве не верно и то, задается вопросом историк, что в его загадке и кроется большая часть его притягательности?³⁴⁴

Какой же итог можно подвести? Для всех французских режимов после 1815 г. вопрос о том, как себя идентифицировать по отношению к Наполеону Бонапарта, а потом его памяти, был весьма неоднозначным. За исключением периода Реставрации, власти, как правило, принимали то, что им импонировало в его наследии, отказываясь от всего неподходящего.

В годы Реставрации обладание предметами наполеоновского культа воспринималось властями как принадлежность к «мятежникам», врагам режима, и множество французов пострадали просто потому, что владели бюстом, статуэткой, носовым платком или табакеркой с изображением Наполеона. Июльская монархия осуществила официальную реабилитацию памяти Наполеона, доведя ее до культа. Французы воспламенились наполеоновскими воспоминаниями. Они питались Стендалем, Гюго, Бальзаком и «Мемориалом Святой Елены». Сначала они покупали картинки с изображением Наполеона и предметы, связанные с его именем, а потом эта ностальгия по империи воплотилась в империю настоящую, уже Вторую, созданную племянником Наполеона.

Тех времен больше нет. Давно закончился этот «длинный XIX век», когда французский народ не прекращал вдыхать то, что Луи Арагон назвал «пьянящим запахом наполеоновского пороха». Наполеон, продолжая разделять французов, остается одним из популярнейших национальных героев и живет, по словам С. Хазарисингха, как некая отправная точка в коллективном сознании. Он всегда представлен в «витрине» национальной памяти. Французы им гордятся, даже если они не так многочисленны в своем паломничестве к Собору Инвалидов, куда устремляются больше иностранцы. Эта «витрина» равным образом касается частной сферы, когда французы хранят какие-то реликвии, передают из поколения в поколение вещицы или предания, связанные с именем Наполеона³⁴⁵.