Наполеон. Дорога на Варенн

План мой был составлен еще накануне, поскольку я объявил его солдатам; главное было не пропустить удачного момента.

Ночь я провел на биваках; маршалы собрались подле меня, чтобы получить мои последние приказания.

Я сел на лошадь в четыре часа утра; луна уже зашла, ночь была холодной и довольно темной, хотя погода стояла ясная.

Мне было важно знать, не совершил ли противник ночью какой-нибудь маневр, который мог расстроить мой план.

Донесения передовых постов подтверждали, что все шумы в неприятельском лагере перемещались от его правого крыла к левому; огни, казалось, тянулись к Ауезду.

На рассвете легкий туман слегка застлал горизонт, особенно в низинах.

Внезапно туман рассеялся, солнце озолотило своими лучами вершины холмов, в то время как долины еще оставались окутанными дымкой: мы отчетливо различали Праценские высоты, еще недавно усыпанные войсками, а теперь покинутые левым крылом неприятеля.

Было очевидно, что он продолжал следовать своему плану, вытягивая свою линию за Тельниц; тем не менее я с той же легкостью замечаю другое передвижение войск — от центра к правому крылу, в направлении Голубица; теперь у меня есть полная уверенность в том, что неприятель сам подставляет свой ослабленный центр любым ударам, какие мне будет угодно ему нанести.

Было восемь часов утра, когда войска Сульта сосредоточились в лощине Понтовица, построившись в две атакующие колонны.

Я спрашиваю у маршала, сколько времени ему нужно, чтобы добраться до Праценских высот, и он обещает мне быть там менее через двадцать минут.

— Тогда подождем еще немного, — говорю я ему. — Когда враг совершает неверный маневр, не следует мешать ему.

Вскоре в стороне Сокольница и Тельница слышится оживленная ружейная перестрелка; адъютант доносит мне, что неприятель начинает там атаку, располагая внушительными силами.

Именно этого я и ждал.

Я даю сигнал, и тотчас Мюрат, Ланн, Бернадот и Сульт пускаются в галоп; я тоже сажусь в седло, чтобы перебраться в центр.

Проезжая перед войсками, я снова подбадриваю их, говоря:

— Неприятель только что безрассудно подставился под ваши удары, завершите же эту кампанию одним громовым ударом!

Крики "Да здравствует император!" свидетельствуют о том, что меня поняли, и становятся настоящим сигналом к атаке.

Но, прежде чем рассказать о ней, посмотрим, что происходило в это время в армии союзников.