Наполеон. Дорога на Варенн

— Боюсь, что так, генерал, — отвечает Буонапарте. — Впрочем, прежде чем возиться с калеными ядрами, можно испробовать холодные, чтобы удостовериться в дальнобойности орудий.

Карто находит мысль толковой, приказывает зарядить одну из пушек и произвести выстрел, и, пока он высматривает, какое действие окажет выстрел на стены города, Буонапарте показывает ему, как примерно в тысяче шагов впереди них пущенное ядро ломает оливы, бороздит землю, отскакивает от нее и, подпрыгнув в последний раз, замирает, осилив не более трети того расстояния, какое оно должно было преодолеть по расчету главнокомандующего.

Испытание было убедительным, однако Карто не хотел сдаваться и заявил, что это «аристократы-марсельцы испортили порох».

Тем не менее, независимо от того, был порох испорченным или нет, ядро до города не долетело, и необходимо было прибегнуть к иным мерам.

Возвратившись в главную ставку, Буонапарте требует план Тулона, разворачивает его на столе и после минутного изучения расположения города и всех его оборонительных укреплений, начиная от редута, сооруженного на вершине горы Мон-Фарон, которая господствует над городом, и кончая фортами Ламальг и Мальбуске, защищающими его справа и слева, опускает указательный палец на новый редут, построенный англичанами, и произносит с быстротой и лаконичностью гения:

— Вот где Тулон!

Теперь настает черед Карто ничего не понимать: он воспринимает слова Буонапарте буквально и, повернувшись к верному Дюпа́, произносит:

— Видать, капитан Пушка не слишком силен в географии.

Таким стало первое прозвище Буонапарте.

Впоследствии мы увидим, как пришло к нему прозвище Маленький капрал.

В эту минуту в штаб входит народный представитель Гаспарен.

Буонапарте слышал о нем не только как о настоящем патриоте, честном и храбром, но и как о человеке, обладающем здравым смыслом и быстрым умом.

Командир батальона направляется прямо к нему.

— Гражданин представитель, — говорит он, — я командир батальона артиллерии. Ввиду отсутствия генерала Дютея и ранения генерала Доммартена этот род войск находится под моим командованием. Я требую, чтобы никто, кроме меня, в него не вмешивался, иначе я ни за что не ручаюсь.

— А кто ты такой, чтобы за что-либо ручаться? — спрашивает народный представитель, удивляясь при виде того, что молодой человек двадцати трех лет разговаривает с ним подобным тоном и с такой уверенностью.

— Кто я такой? — переспрашивает Буонапарте, увлекая его в сторону и понижая голос, — я человек, знающий свое ремесло, попавший в окружение людей, которые своего ремесла не знают. Спросите у главнокомандующего, каков его план сражения, и вы увидите, прав я или ошибаюсь.

Молодой офицер говорил с такой убежденностью, что Гаспарен не колебался ни минуты.

— Генерал, — сказал он, подходя к Карто, — народные представители желают, чтобы через три дня ты представил им свой план сражения.

— Тебе придется подождать всего лишь три минуты, — ответил Карто, — и я тебе его подам.

И в самом деле, генерал присел к столу, взял в руки перо и написал на отдельном листе бумаги свой знаменитый план кампании, которому суждено было стать образцом сочинений такого рода.

Вот он:

«Начальник артиллерии будет в течение трех дней громить город, после чего я атакую его тремя колоннами и захвачу.

КАРТО».

План был отправлен в Париж и передан в Комитет инженерных войск.

Комитет счел его скорее смешным, нежели продуманным.

Карто был отозван, и на его место назначили Дюгомье.

По прибытии новый главнокомандующий обнаружил, что все необходимые распоряжения уже сделаны молодым командиром батальона.

Это была одна из тех осад, где сила и храбрость на первых порах ничего не решают и где все должны подготовить артиллерия и стратегия.

Не было ни единого уголка на всем побережье, где артиллерия не сражалась бы с артиллерией.

Она грохотала со всех сторон, словно охватившая необъятное пространство гроза, молнии которой скрещиваются друг с другом; она грохотала с высоты гор и с высоты стен; она грохотала с равнины и с моря, так что можно было подумать, будто одновременно беснуется буря и извергается вулкан.

В разгар этого огненного сплетения народные представители пожелали изменить что-то на одной из батарей, установленных Буонапарте.

Передвижение орудий уже началось, когда прибыл молодой командир батальона и распорядился все вернуть в исходное положение.

Народные представители попытались высказать какие-то замечания.

— Занимайтесь вашим депутатским ремеслом, — ответил им Буонапарте, — и предоставьте мне заниматься моим ремеслом артиллериста. Эта батарея стоит здесь правильно, и я ручаюсь за нее головой.

Общая атака началась 16 декабря.

С этого времени осада представляла собой не что иное, как безостановочный приступ.