Наполеон. Годы величия

Труппа замка Мальмезон, если мне позволительно обозначить так группу актеров, занимавших в обществе столь высокое положение, состояла в основном из Евгения, Жерома, Лористона, де Бурьенна, Изабель, де Лерой, Дидло, мадемуазель Гортензии, госпожи Каролин Мюрат и двух мадемуазель Огюе, одна из которых впоследствии вышла замуж за маршала Нея, а другая за г-на де Брока. Все четверо были очень молодыми и очаровательными, и немногие театры в Париже могли похвастаться такими привлекательными актрисами. Они были столь же естественны на сцене, как и в светском салоне, в котором держались с исключительным изяществом и изысканностью. Поначалу репертуар труппы состоял из небольших концертных водевилей, хотя следует отметить, что сами водевили обычно тщательно отбирались. Во время представления, на котором я присутствовал, был сыгран «Севильский цирюльник», в котором Изабель изображала мадам Блан, Гортензия была хороша, как никогда, в роли пожилой женщины, Евгений играл Нуара, а Лористон — шарлатана. Первый консул, как я уже говорил, ограничился ролью зрителя, но, судя по всему, он получал огромное удовольствие от пьесы, сыгранной в домашних условиях, часто смеялся и аплодировал от всей души, хотя иногда и не отказывался от критики в адрес исполнителей.

Госпожу Бонапарт также очень развлекали подобные домашние представления; и даже если она не всегда могла похвастаться удачной игрой своих детей, «ведущих актеров труппы», то удовлетворялась тем, что эти представления дают ее мужу возможность приятно отдохнуть; для нее это было важно, поскольку ее постоянная забота заключалась в том, чтобы составить счастье великому человеку, который соединил ее судьбу со своей собственной.

Если на определенный день назначалось представление пьесы, то оно никогда не переносилось, хотя состав актеров менялся, но не в связи с недомоганием или хандрой актрисы (как это часто бывало в театрах Парижа), а вследствие более серьезных причин. Иногда случалось так, что г-н Етьелетт получал приказ явиться в расположение своего полка, или графу Альмавиве поручалась важная миссия, хотя Фигаро и Розина всегда оставались на своих местах. Желание угодить первому консулу было настолько великим и всеобщим, что вновь назначенные исполнители буквально лезли из кожи, чтобы поддержать спектакль на должном уровне, и поэтому постановка пьесы никогда не терпела неудачу из-за отсутствия того или иного актера.

Ко всему можно добавить, что известные личности, занимавшие высокие посты в правительстве или в армии, приводили с собой в замок также и других людей, не менее известных, благодаря их персональным достоинствам или высокому положению. Это была истинно блистательная панорама, когда перед нашими глазами проходили такие люди.

Как только я оказался в услужении у госпожи Бонапарт, я познакомился с Шарве, консьержем замка Мальмезон. День ото дня знакомство с этим почтенным господином принимало более интимный характер, пока, наконец, он не согласился выдать замуж за меня одну из своих дочерей. Я с большим интересом слушал его рассказы о госпоже Бонапарт и первом консуле того времени, когда я еще не служил в замке Мальмезон.

Генерал Бонапарт по возвращении из Египта как-то заметил своей жене, что ему бы хотелось иметь загородное поместье, и он обязал своего брата заняться этим делом, которое Жозеф, однако, полностью провалил. Госпожа Бонапарт, напротив, всегда была в поисках того, что могло понравиться ее мужу, и она поручила нескольким людям провести разведку в окрестностях Парижа, чтобы выяснить, можно ли купить там удобное поместье. Поколебавшись довольно долго в выборе между поместьем Ри и замком Мельмезон, она решила в пользу последнего, купив замок у г-на Лекульте-Дюмолей за, как я думаю, четыреста тысяч франков. Таковы были детали, о которых Шарве любезно сообщил мне, когда я стал служить у госпожи Бонапарт. Все в замке любили говорить о ней и, конечно, говорили не со злом, ибо ни одну женщину так не любили все те, кто окружал ее, и никто не заслуживал этого больше, чем она.

Вопросы безопасности

После возвращения первого консула из Египта на его жизнь было совершено несколько покушений; полиция неоднократно предупреждала его о том, чтобы он был настороже и не подвергал себя риску, прогуливаясь в одиночку в Мальмезоне. До последнего времени первый консул вел себя весьма беззаботно в этом отношении; но западни, подстерегавшие его даже в уединенной обстановке семейного круга, вынудили его принять меры предосторожности и стать более благоразумным. Теперь утверждается, что все эти заговоры были всего лишь сфабрикованы полицией, которая хотела казаться более необходимой, или что сам первый консул организовывал все это, чтобы усилить интерес к собственной персоне. Абсурдность всех попыток покушения на его жизнь якобы только подтверждает подобные догадки.