Читаем Наполеон. Годы величия полностью

Император получил письмо от своего брата Люсьена. Меня послали, чтобы я привез его из гостиницы. Я проводил его в кабинет Наполеона через тайный вход, так как Люсьен сказал, что не хочет, чтобы кто-нибудь его видел. Покидая императора, Люсьен был сильно взволнован, по его лицу текли слезы. Я отвез его в гостиницу и уже там узнал, что император твердо настаивал на том, чтобы Люсьен вернулся во Францию или принял предложение об иностранном троне, но что условия, которые император навязывал ему, наносят удар по его любви и политической самостоятельности. Люсьен просил меня попрощаться за него с императором. «Может быть, навсегда», — добавил он.

Констан

Экскурсия по Венеции

Тем не менее император не принял венецианский стиль жизни и отправлялся спать в тот же час, что и в Париже, и только тогда, когда он не проводил день за работой со своими министрами, он катался на гондоле по лагуне или осматривал основные достопримечательности и общественные здания Венеции; и в компании с императором я, таким образом, увидел собор Святого Марка и старинный Дворец дожей.

Когда мы покидали Венецию, императора провожала до берега такая же многочисленная толпа, как и во время его прибытия в город. 30 декабря мы вновь перебрались через гору Сенис и вечером 1 января 1808 года прибыли в Тюильри.

VI. Гражданские вопросы

Меневаль

Цивильный лист

Доходные статьи императорского цивильного листа, состоящие из двадцати пяти миллионов франков, ежегодно выплачиваемых общественным казначейством, и доходов от императорских владений, составляли тридцать или тридцать один миллион франков. Наиболее крупные расходы были связаны с содержанием императорских зданий и покупкой для них мебели, а также с деятельностью департаментов главного конюшего, гофмаршала, главного камергера и воинского обслуживания императорского двора. Содержание зданий поглощало три миллиона франков в год, а мебель стоила один миллион восемьсот тысяч франков. В обычный год департамент главного конюшего расходовал четыре миллиона франков, гофмаршала — три миллиона и главного камергера примерно столько же.

Воинское обслуживание императорского двора стоило восемьсот тысяч франков. Бюджет департамента главного камергера включал в себя жалованье свиты императрицы, камергеров, расходы на содержание служебных помещений, библиотек, географических карт, привратников, швейцаров, жалованье слугам и достигал почти ста двадцати тысяч франков; церковная музыка, музыка в апартаментах и театральные представления стоили чуть больше девяноста тысяч франков.

Одежда императора обходилась в двадцать тысяч франков, а расходы на гардероб императрицы и ее личный кошелек достигали шестисот тысяч франков. Ежегодные сбережения от доходных статей императорского цивильного листа составляли тринадцать-четырнадцать миллионов франков. Таким образом, благодаря порядку и умелому управлению всеми делами, которых удалось добиться в его доме, император смог содержать свой двор, не менее великолепный, чем любой другой монарший двор, и накопить состояние в размере более ста миллионов франков, часть которого в золотых и серебряных монетах хранилась в подвалах Тюильри в сейфах, запертых тремя ключами. (Что случилось с этим сокровищем, см. дальше.)

Строгое и дотошное внимание, которое Наполеон уделял вопросу расходования денежных средств, послужило причиной для обвинения его в алчности.

Назначение генерала Кларка

Я понял, что мне необходим помощник, и сказал об этом императору. Именно тогда у него возникла идея учредить два поста секретаря кабинета и, соответственно, назначить на один из этих постов генерала Кларка. Наполеон сообщил мне, что, не желая нарушать стройность единства работы его личного кабинета, он решил возложить на генерала пост секретаря кабинета со специфическим родом занятий, а именно: поручить ему переписку с военным министерством и военно-морским министерством, и это будет заметным сокращением моей ежедневной работы. В соответствии с этим решением генерал Кларк обосновался в личном кабинете. Но необходимость посылать за ним каждый раз, когда надо было писать его министрам, часто заставляла императора отказываться от его услуг; одним словом, пост генерала Кларка выродился в синекуру. Второй пост секретаря кабинета был также вакантным, когда проходила военная кампания 1805 года. Генерал Кларк, который сопровождал императора в этой кампании вместе со мной, был назначен губернатором Вены.

Прошел еще один год без каких-либо изменений в системе работы кабинета. Я повторил свою просьбу. Более всего я нуждался в том, чтобы меня освободили от необходимости сортировать письма, на которые уже были даны ответы. Мои многочисленные обязанности не давали мне возможности содержать все эти бумаги в достаточно сносном порядке, чтобы по первому требованию можно было найти любой проект письма или депеши, который император мог захотеть увидеть. Наполеон продолжительное время уклонялся от того, чтобы удовлетворить мою просьбу.

Перейти на страницу:

Все книги серии Биографии и мемуары

Похожие книги

100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Р' ваших руках, уважаемый читатель, — вторая часть книги В«100 рассказов о стыковке и о РґСЂСѓРіРёС… приключениях в космосе и на Земле». Первая часть этой книги, охватившая период РѕС' зарождения отечественной космонавтики до 1974 года, увидела свет в 2003 году. Автор выполнил СЃРІРѕРµ обещание и довел повествование почти до наших дней, осветив во второй части, которую ему не удалось увидеть изданной, два крупных периода в развитии нашей космонавтики: с 1975 по 1992 год и с 1992 года до начала XXI века. Как непосредственный участник всех наиболее важных событий в области космонавтики, он делится СЃРІРѕРёРјРё впечатлениями и размышлениями о развитии науки и техники в нашей стране, освоении космоса, о людях, делавших историю, о непростых жизненных перипетиях, выпавших на долю автора и его коллег. Владимир Сергеевич Сыромятников (1933—2006) — член–корреспондент Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ академии наук, профессор, доктор технических наук, заслуженный деятель науки Р РѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ Федерации, лауреат Ленинской премии, академик Академии космонавтики, академик Международной академии астронавтики, действительный член Американского института астронавтики и аэронавтики. Р

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное