Наполеон и Мария-Луиза

В течение последовавших за этим дней Наполеон, с трудом принимавший пищу, продолжал слабеть. Его сотрясала икота, мучила тошнота, он уже не имел сил сесть на кровати. Вскоре он почти совсем оглох и начал говорить очень громко. Это придавало малейшему его откровению характер целой речи. И можно себе представить смущение его окружения, когда после того, как Маршан сообщил ему, что доктор О’Мира намеревается писать дневник, он ответил почти крича:

– Если он укажет там и размеры моего…, это будет очень интересно!

Мадам Бертран, предчувствуя его скорую кончину, неоднократно просила дать ей возможность увидеться с ним.

Усталым жестом указав на следы рвоты, покрывавшие простыни, Наполеон только отвечал:

– Сейчас не время для этого!

Наконец, 1 мая, он дал согласие на то, чтобы она вошла к нему в комнату. Когда к постели его приблизилась женщина, любовником которой он уже никогда не сможет стать, в глазах Наполеона загорелся странный огонь.

Вот как описывает эту сцену Маршан:

«1 мая, в одиннадцать часов, графиню Бертран провели к постели императора. Указав ей на кресло и распросив ее о делах и здоровье, он сказал:

– Итак, мадам, вы тоже были нездоровы. А теперь вы выздоровели. Но ваша болезнь была хорошо известна врачам, а про мою болезнь никто ничего не знает, и я умираю. Как себя чувствуют ваши детишки? Вам надо было привести ко мне Гортензию.

– Сир, – ответила графиня, – с ними все в порядке. Вы, Ваше Величество, так избаловали их, что они испытывают большое огорчение оттого, что не имеют возможности видеться с вами. И каждый день они приходят со мной сюда для того, чтобы справиться о состоянии здоровья Вашего Величества.

– Знаю. Маршан мне все рассказал. Спасибо!

Император поговорил с ней еще несколько минут и велел зайти к нему вечером. Графиня ушла, чтобы не утомлять императора, и, только выйдя из комнаты, показала, до чего она была взволнована: глаза ее наполнились слезами. Я проводил ее до сада, и там она, рыдая, сказала мне:

– Как сильно изменился император с того времени, когда я виделась с ним в последний раз. Его вытянувшееся похудевшее лицо, его бородка произвели на меня очень тягостное впечатление. Император был очень жесток по отношению ко мне, когда отказывался меня принять. Я очень рада, что он снова наградил меня своей дружбой, но я была бы еще более счастлива, если бы он разрешил мне ухаживать за ним»118.

Все последующие дни мадам Бертран провела у изголовья Наполеона. Эти два человека, которые могли бы быть любовниками – каждый из них очень на это надеялся, – сблизились в самый последний момент, проникшись друг к другу неописуемой нежностью. 4 мая после приступа дурноты умирающий увидел перед собой склонившуюся над ним заплаканную Фанни. Сначала он ее вроде бы не узнал, но потом слабо улыбнулся и прошептал:

– Мадам Бертран… Ох!..

После чего он вступил на тропу смерти.