Наполеон и Жозефина

"Когда последний из приглашенных покинул зал, Жозефина встала с кресла в бодром расположении духа.

— Это точно, что Бонапарт убит?

— Я надеюсь. Приславший это сообщение не заинтересован в том, чтобы лгать мне.

Тогда она захлопала в ладоши:

— О! Наконец я смогу вздохнуть спокойно. Если это так, я не буду чувствовать себя несчастной. Этот человек думал только о себе, о себе одном. Он невероятный эгоист, самый жестокий человек, который когда-либо появлялся на этой земле. Он считался только со своими интересами, только со своими амбициями. — Не веря в свое счастье, она опять спросила: — Но он действительно умер?

— Я надеюсь.

На этот раз она подпрыгнула от радости:

— О! Это был страшный человек! Вы не можете даже представить себе, что это был за человек! Он думал только о злодеяниях. Он все время интриговал, то против одних, то против других. Он хотел, чтобы все перевернулось"…

Это был отрывок из "Воспоминаний" де Барраса.

В то время как парижане думали, что Бонапарт, забальзамированный египтянами, будет перевезен в Музей естественной истории, молодой генерал, догадываясь о настроениях в Директории, намеревался вернуться во Францию через Индию, чтобы воплотить мечту Александра Македонского.

Он обратился к солдатам с вдохновенной речью:

— У нас нет больше флота. Что ж… Надо умереть здесь или выйти отсюда, подобно великим героям древности. Это заставит нас совершить великие подвиги, и мы совершим их! От родины нас отделяют моря, но ничто не отделяет нас от Азии, а Азия соединяется с Европой… У нас достаточно солдат, оружия и провианта… Перед нами открывается великое будущее.

Эти необыкновенные слова зажгли солдат, и все — от барабанщиков до генералов — готовы были совершать чудеса.

В то время как ученые из Института Египта собирались сделать замеры Сфинкса, начать раскопки и срисовывать иероглифы, солдаты должны были произвести грандиозные работы: построить водопровод, соорудить ветряные мельницы, печи для приготовления хлеба, пивоварни.

Бонапарт целыми днями проверял, как идут работы, его всегда встречали с энтузиазмом. Как-то утром он заметил, что солдаты, приветствуя его, смотрят насмешливо. И он решил, что к ним попали копии его письма, изготовленные англичанами, и что они теперь знают о его семейных злоключениях.

Очень расстроенный, он вернулся во дворец. Но, поразмыслив немного, решил, что лучший способ восстановить свой авторитет — это взять любовницу и сделать так, чтобы все узнали об этом. Он позвал Бертье:

— Найдите для меня самых красивых женщин страны и приведите их сюда.

Через несколько дней мамлюк представил ему "полдюжины женщин Азии, восторгаясь их грацией и красотой. Но Бонапарту не понравились их манеры и чрезмерная полнота — и их отослали обратно".

В своих мемуарах Бурьен пишет, что графиня д’Абрантес говорила ему, что некоторые офицеры пользовались ласками этих полнотелых и благоухающих красавиц и что Жюно имел в Египте ребенка от абиссинской рабыни Ксераксаран, которого назвал Отелло.

Но Бонапарту было не по себе. Его мучил вопрос, сможет ли он изменять Жозефине, причем делать это так, чтобы вся армия знала: он больше не слепой муж неверной жены.

У Бонапарта было несколько тайных связей, быстро наскучивших ему. В своих "Секретных, неизданных ранее мемуарах", появившихся в 1825 году, А. де Бошам писал:

"В Египте Бонапарт иногда отдыхал в обществе жен беев и мамлюков, но, не находя у этих красавиц ни взаимности, ни прелести общения, все время ощущал душевную пустоту и сожалел как никогда об отсутствии здесь сладострастных итальянок и очаровательных француженок".

Однажды сентябрьским днем Бонапарт в сопровождении своего адъютанта верхом отправился на празднество, устроенное в окрестностях Каира. На дороге им повстречался караван ослов с восседавшими на них веселыми солдатами, возвращавшимися в город. Среди них Бонапарт заметил молодую блондинку с голубыми глазами. Порыв ветра приподнял платье девушки, обнажив ноги совершенной формы. Ее серебристый смех заставил Бонапарта обернуться, и он посмотрел на нее, как говорят, "со смешанным чувством изумления и восхищения".

Вечером, возвратившись во дворец, он попросил Бертье узнать имя этой молодой особы. Адъютант быстро навел справки и доложил Бонапарту, что интересующую его даму зовут Полина Фур. Переодевшись в мужскую одежду, она последовала в Египет за своим мужем. Несмотря на юный возраст — ей только двадцать лет — она показывала пример мужества при тяжелейшем переходе через пустыню. Когда мужчины падали, обессиленные палящим солнцем и обжигающими ветрами, она без ропота шла вперед. Солдаты двадцать второго стрелкового полка почти все были влюблены в нее, но относились к ней с большим уважением, так как она и ее муж представляли собой образцовую пару.

Кто же была эта восхитительная Полина Фур, которая привлекла внимание главнокомандующего? Герцогиня д’Абрантес так пишет о ней: